– Люси, твой диплом психолога вовсе не делает тебя психиатром-криминалистом, – ответила Фрэн. Кинкейд моргнула, удивленная словами Фрэн, но та мгновенно осеклась: – Прости, не хотела тебя обидеть. Ты знаешь, что я считаю твою программу отслеживания преступников лучшей из всех, что мне доводилось видеть. Уверена, она очень поможет полиции. Просто… не думаю, что должна объяснять тебе разницу между общением в Интернете, где можно сто раз подумать, прежде чем написать ответ, и разговором лицом к лицу. Подобные люди отлично умеют скрывать свое истинную физиономию. А потому ты права – может быть, Прентер действительно не преминул бы посмеяться над тобой, если б распознал в Коди полицейского. А может, ты ошибаешься, и он хочет исчезнуть и не собирается снова попадать за решетку… Скорее всего, твой виртуальный знакомый струсил. Так или иначе, он не пришел.
– Ты права. Наверное, мне стоит самой выйти с ним на связь…
– Не думаю, что это мудро. Если он заподозрит в тебе полицейскую или узнает, что ты сотрудничаешь с полицией, то может перейти черту.
– Но Прентер не знает, кто я такая.
– Верно, но на следующей организованной им встрече он может напасть на наших добровольных полицейских. Если мужчина свяжется с тобой, действуй. Но не инициируй контакт сама, хорошо?
Люси нехотя согласилась. Ей не нравилось действовать пассивно, лишь реагируя на происходящие вокруг события.
– Впрочем, есть и хорошие новости. Помнишь, пару месяцев назад ты работала над делом семилетней девочки. Отец снимал с ней порно и выкладывал его в Интернет.
– В Атланте? Как я могу забыть?
– Он во всем признался вчера, когда ему предъявили дополнительные доказательства, обнаруженные ФБР на ее компьютере, плюс результаты медицинского освидетельствования девчушки. Его посадили на восемнадцать лет.
– Отлично! А мать нашли?
– Нет, к сожалению. Многие годы она сидела на игле – может, мертва, а может, уже настолько опустилась, что и имени своего не помнит. Зато нашли бабушку по материнской линии, и та с радостью согласилась взять опекунство над девочкой.
Ребенок нуждается в длительном лечении у психолога, а главное, в искренней любви. Люси была уверена, что любовь, помощь и сильная воля помогут малышке выжить и построить нормальную, счастливую жизнь.
Но можно ли считать хоть одну жертву сексуального насилия полностью нормальной? Жертвы никогда не забывают совершенные над ними надругательства. Однако могут научиться жить с этим, мириться с болью и ужасными воспоминаниями. Будет нелегко, но как иначе обрести гармонию в будущем?