– Если добрались, стало быть, не померли в лесу, – резонно заметил Рудольфио. – В любом случае меня они не тронут. А вы со мной… Эй вы, дети из крестового похода, отзовитесь! Это я, Рудольфио из Турина, вы знаете меня и не причините мне зла.
Ответом ему стала тишина, и только далеко заухала какая-то ночная птица.
– В деревне есть постоялый двор. – Константин испуганно оглядывался по сторонам, ожидая встретиться взглядом с ожившим мертвецом – не важно, знают они Рудольфио из Турина или впервые слышат, кинутся или молча пропустят.
– На постоялом дворе у нас нет ни одного шанса! – Рудольфио осмотрелся. Ветерок действительно доносил запах воды, но сквозь густой орешник озеро пока еще не было заметно. – Решено, заночуем где-нибудь здесь и утром тронемся в путь. И еще, запомните, меня следует называть Рудольфио из Турина, а вы мои дети.
– Турин – это далеко? – услышав, что они вдруг обзавелись отцом, Анна тут же позабыла про боль и уставилась на Рудольфио восхищенными глазами.
– Турин – рядом с Ривали, – коротко пояснил Рудольфио. – И вообще, если нас остановят, говорить буду я. Понятно?
Дети закивали.
В ту ночь они устроились прямо под звездным небом, нарезав ножами веток и травы для ложа и укрыв все это сверху плащами. На вкус Рудольфио, так даже слишком мягко получилось. Что же до детей, то они впервые ночевали не у себя дома, и все происходящее им неизменно нравилось.
На рассвете, новоявленный «отец» проснулся, ощутив сквозь травяную постель стук копыт раньше, чем к ним подъехал небольшой отряд одетых на охотничий манер всадников.
– Может, лучше было бы назваться вашим дедушкой? – запоздало предложил Рудольфио, но дети отрицательно замотали головами. Должно быть, сам молодцеватый вид их спасателя не вязался с образом старика, семенящего с палкой и в выцветшей от времени широкополой шляпе или вечно сидящего перед камином…
– А это что у нас такое? – охотник лет пятидесяти с длинными непривычно свисающими до самого подбородка усами, остановил коня над импровизированным ложем.
– Сеньор, мое имя Рудольфио из Турина, а это мои дети. Мы никого не трогали, не нарушали законов этих мест, разве что переночевали в лесу, так как не нашли постоялого двора.
– Сеньор здесь не я, – старый воин покосился на изящного юношу лет семнадцати, с совершенно белыми вьющимися волосами до пояса, в ярком синем плаще с серебристой броней на груди.