Женщина скоро вернулась назад, бережно неся воду для вождя в бронзовой чаше. Вода была мутной, но Персаух, как верблюд, втянул в себя сладкую влагу. Она намочила губы, оросила рот и потекла в сухое горло, смазывая его, как масло. В ушах еще шумело, но Персаух встал и, покачиваясь, пошел к реке. Как радовала глаз зелень ее берегов! Люди и животные уже вдоволь напились. Овцы разбрелись по нехоженому лугу, утопая тонкими ногами в траве. Кони и ослы паслись рядом. Верблюд ощипывал сочные побеги с куста лоха, причудливо изогнувшего свои ветви. А люди плескались в реке. Что дети, что взрослые – все в мокрых рубахах, облепивших давно немытые тела, – веселились, забыв про невзгоды пути и в этот час не думая о будущем.
«Как мало человеку надо! – вдруг подумал Персаух, улыбаясь соплеменникам и разделяя их радость ободряющими кивками. – Вот ведь еще вчера лица были пасмурными, взгляды недоверчивыми, а сейчас, что стар, что мал, все счастливы!»
Цураам стояла в реке спиной к мужу, погрузившись в нее почти до пупа и опустив ладони на медленно текущую воду. Жена смотрела вдаль. Персаух не видел ее лица, но отчетливо представлял ее взгляд – затуманенный мыслями, не видящий ничего вокруг. О чем она думала? Персаух не знал. Но маленькая фигурка простоволосой женщины в реке в этот миг радовала его не меньше, чем сама река. Он привел свою семью к новому дому, который они вскоре построят тут! Их сыны будут пасти скот, сеять пшеницу и ячмень. Они народят много детей, и род Персауха умножится многократно, а его племя станут звать племенем Белого Верблюда. Они будут жить безбедно, в достатке, потому что эта река дарует им главное богатство – воду! А от него, вождя племени, теперь требуется только одно – найти удобное место для жилья. Чтобы и в разлив не смывало дома, и в засушливое время река была бы недалеко.
Персаух вспомнил остатки строений, там, ниже, где русло было сухим. «Еще не самое жаркое время, а воду поглотил песок. Хоть и проще поставить жилье на старой постройке, нам надо идти дальше!» – он устремил взгляд вдаль – туда, откуда текла река и где ее русло было намного шире, а берега зеленее.
Подошел провожатый. Его черные кудри свисали мокрыми волнами, закрывая высокий лоб и сливаясь с аккуратной полукруглой бородой. Солнечный свет терялся в той черноте, лишь подкрашивая ее едва приметной синевой. Провожатый, которого звали Парвиз – Удачливый, за умение добывать дичь там, где, казалось, и нет никаких животных, уважительно поклонился вождю и, указав туда же, куда смотрел Персаух, сказал, медленно подбирая слова чужого языка: