– Алла! Что там случилось?! Что ты знаешь?
– Сегодня утром ее забрали.
– Кто забрал? Куда?
– Ну, в психушку. Мне водитель «скорой» рассказал, а я сразу поняла, что это она.
Григорьевна поднимается и нервно ходит вокруг Аллочки.
– Вряд ли это она. Зачем бы ее забирать?
– Григоривна, здесь сомнений быть не может. Сто процентов наша кошатница. Все как вы и сказали: первый этаж, шестая палата!
Аллочка достает из сумки два пряника, один начинает есть сама, другой дает Григорьевне.
– Возьмите, скушайте, подкрепитесь. Небось еще ничего не ели, правда?
– Алла, расскажи все, что ты знаешь.
– Да что тут рассказывать. Разгуливала по улице в чем мать родила!
– Что?
– Да-да. Голая, совсем голая ходила по вашей Петропавловской в сопровождении двух десятков бездомных псов и котов. То еще зрелище! Двоих санитаров псы покусали – защищали свою хозяйку. Такой был страшный шум, что даже сигнализация на машинах сработала.
– Этого не может быть, Алла…
– Ну да, не может… Я вам говорила: баба без секса дуреет.
Григорьевна без сил опускается в кресло и закрывает руками лицо.
– Григоривна, с вами все в порядке? Я хочу сегодня отпроситься пораньше. У меня у тети день рождения.
– Да, конечно.
Григорьевна нервно дышит, хватая ртом затхлый медикаментозный воздух.
– Слушай, Алла, я у тебя кое-что попрошу взамен. Стрельни для меня у кого-нибудь сигарету.
– Вы же два года держались, Григорьевна…
– А толку-то?
* * *
В белой льняной рубашке, с растрепанными волосами, с широко раскрытыми от удивления и страха глазами, Белла выглядит даже привлекательно.
Если б я была мужчиной, думает Григорьевна, то могла бы влюбиться в нее.
Белла, съежившись, сидит на больничной койке. В палате еще шесть коек, но пациенты на них не шевелятся и не дышат. Просто глядят в потолок.
– Белла! Что случилось?! – Григорьевна присаживается на краешек Беллиной кровати. – Как это произошло?!
– Я не знаю, – отвечает Белла.
Два здоровенных мужика в зеленых халатах слоняются по коридору, время от времени заглядывая в палату. Вот в чем разница между нами и ними, думает Григорьевна, мы ходим в белых халатах, а они в зеленых.
– Здесь нельзя делать резких движений, – говорит Белла. – Нельзя бегать, прыгать, кричать, чихать, петь.
– Ну… – Григорьевна мнется, – без всего этого можно обойтись.
– Я и не жалуюсь. Нет-нет. Мне здесь неплохо.