9. Маша Калашина и ее план
Так пусть разгорится сердце твое и душа твоя ко мне и к телу моему и к лицу моему…
Из грамоты № 521, Новгород, случайная находка, условная дата 1400–1410 гг.
Еще в понедельник аспирантка второго года кафедры древнерусской истории Московского университета Марья Геннадьевна Калашина чувствовала себя самым несчастным человеком на свете, как вдруг во вторник под вечер, примерно часов около шести, ситуация в корне изменилась. «Свершилось чудо! Самое настоящее чудо!» – подумала Мария Геннадьевна. На радостях она была готова петь, танцевать, ходить колесом, если бы только умела, и, едва сдерживая чувства, бросилась звонить подруге Ирине. Потому что именно Ирка первой подала ей идею, а потом и разработала план действий, который сейчас так замечательно сработал!
В этих делах Ирка всегда четко соображала, что тут говорить, опыта у нее реально больше. Не в пример Маше, у которой за все двадцать три года жизни было только два толковых парня, один в школе, другой в институте. С Борисом, правда, они долго встречались и даже квартиру вместе снимали. Но на последнем, пятом курсе, когда на Машин поток пришел Дмитрий Сергеевич Лобов и стал вести теорию полевой археологии, все отношения с Борькой рухнули – Маша без оглядки влюбилась в своего преподавателя и ничего с собой поделать не могла. Еще бы! На лекции Лобова сбегался народ даже с соседних потоков.
– Да, пусть это банально! Я – студентка, он – профессор, археолог с именем. Пусть таких, как я, у него пруд пруди. Пусть шансы у меня нулевые! Но зато с таким человеком, как Лобов, никогда, ни-ког-да не бывает скучно! – объясняла она Ирке, а тем временем перед ее мысленным взором вставала пресно-вежливая физиономия Бориса. Вот он берет ее за руку и произносит свое коронное «какскажешьлюбимая» с таким видом, будто говорит эту фразу уже как минимум лет двадцать.
Вопреки Машиным ожиданиям подруга не только не стала ее разубеждать, а даже, наоборот, приободрила и посоветовала записаться в лобовскую летнюю экспедицию, что Мария не откладывая и исполнила. А заодно сдала экзамены в аспирантуру, аккурат на ту кафедру, где трудился ее горячо любимый Дмитрий Сергеевич.
Однако в лагере выяснилась ужасная вещь – у Лобова есть баба! Вернее, даже не баба, а какой-то «товарищ по партии», как Крупская у Ленина. Тихая, скромная, неприметная Тася, сразу видно, научный работник, архивный червь 70-го уровня. Но как бы то ни было, спал этот червь с Лобовым в одной палатке, а Маша промучилась весь полевой сезон как последняя дура.