Бердолька Чарли и Гертруды Богранд - страница 44

Гертруда почти не слышала завываний и детского плача (через наушники лишь изредка доносился вой, но это продолжалось всего несколько минут). Старалась не думать о монастыре.

А поездка подходила к концу. Лестница теперь освещалась лишь тусклым лунным светом.

– О-о-о! – сквозь ночь послышались восхищённые голоса, когда Мистер С., Чарли и Гертруда приблизились к огромному (похожему на железнодорожный вокзал) зданию с тысячами блестящих золотых окон и дверей. К ним вели десятки (если не сотни) разных лестниц. А цвет сводов и крыш – такого цвета Гертруда никогда ещё не видела. Ослепительный!

Вокруг летали разноцветные дирижабли, у высоких башен кружили сотни белых и чёрных воронов, вспыхивали и тут же гасли миллионы жёлтых огоньков, а где-то далеко за всем наблюдала залитая призрачным светом лунная радуга.

Чарли показал пальцем куда-то вдаль. И Гертруде на секунду показалось, будто она снова увидела белоснежную птицу. На душе была невероятная лёгкость. Всё казалось знакомым и родным.

Ни Эдварда, ни Харгеста рядом уже не было.

– Дом, милый дом! – произнёс радостно Мистер С., взяв в руки коро́бки со шляпами и бурчащий зонт. – Очки не снимайте. Старайтесь не подглядывать и не выдавайте себя. И ещё: я вас умоляю! Прошу! Не бойтесь. Будет ужасно, если они почувствуют ваш страх.

Гертруда никогда в жизни не видела более удивительного места. Казалось, она попала на старинный и самый многолюдный в мире вокзал. Он был похож на вокзалы из старых чёрно-белых фильмов – их Гертруда тайком смотрела в кабинете мистера Агнуса Гробба: высоченное здание, в котором поместились бы пять или шесть Монастырей Святой Марии.

«Вокзал» был роскошным: построен из белого (хотя и потускневшего от старости) камня и украшен золотом; освещался тысячами факелов. В нём было не менее сотни лестниц-переходов с золотыми перилами. Те, переплетаясь друг с другом, вели к золотым дверям вдоль длинных-предлинных стен. Дверей – бесчисленное количество на шести этажах! Они сначала раскрывались, впуская одних людей, а затем – через какое-то время – выпускали других.

Гертруде показалось, будто здесь она проснулась. Будто всё, что происходило до этого дня, – это был лишь сон.

И теперь сон закончился.

Кружилась голова.

Гертруда чувствовала на себе чьи-то взгляды. Где-то высоко парили