- Человек... Роберт, - подала голос
майита. - Ты хотел найти карты? Я знаю, где они.
Только это известие могло отвлечь Игоря
от мыслей о будущем эксперименте со штурвалом.
- Где?
Майита поднялась с лавки и изящной
походкой прошла по трюму мимо Игоря, к противоположной переборке,
скрытой густой тенью. Он невольно повернулся ей вслед, глядя, как
покачиваются узкие бёдра. Девушка успела накинуть на себя нечто
вроде набедренной повязки, больше похожей на драные шорты, и
прикрыла маленькую грудь куском ткани, которого хватило бы разве
что на бандану.
Хотя бы сейчас не было видно этого её
хвоста, от которого Игоря бросало в дрожь. Теперь она выглядела
почти как обычная девчонка.
Майита прошла к переборке и указала
пальцем. Там оказалась дверь, которую прикрывал свисающий сверху
коврик - линялая тряпка, видимо, приспособленная в качестве
занавески.
За дверью оказалась капитанская каюта -
крошечная, вонючая, захламлённая всякой всячиной. Над откидным
столиком, на котором не было ничего интересного, обычный хлам,
висела полка, где в ячейках торчало несколько небрежно свёрнутых
пергаментных свитков. Отдельно стояла книга, явно видавшая лучшие
времена.
Но самое главное было не здесь. Карта не
лежала на полке и не хранилась в каком-нибудь хитром сейфе. Она всё
время была на виду - нарисованная во всю стену капитанской
каюты.
Игорь уставился на карту. Изображение
занимало всю поверхность переборки. Это был старательно выписанный
красками мир - с контурами побережий, островерхими горными пиками и
нитками рек. Центральную (и основную) часть карты занимало
море.
Море своими очертаниями походило на
лежащую на боку фасолину. С одной стороны фасолина пустила короткий
отросток, с другой - пучок извилистых корней. Вокруг её вытянутого
изогнутого тела мельтешили всякие линии и точки. Линии, должно
быть, означали дороги, они были выведены коричневой краской и
тянулись вдоль боков фасолины, то приближаясь, то удаляясь от
них.
Кружки с надписями означали города. Их
оказалось не так уж много. Несколько кружков примерно одинакового
размера жались вдоль побережья. Ещё несколько городков поменьше
были разбросаны на некотором отдалении от более крупных - как
крошки, рассыпавшиеся поблизости от основного куска.
От каждого значимого кружка у побережья
отходили линии дорог. Дороги расходились веером, прихотливо
изгибались, делали неожиданные повороты, но все потом неизбежно
сходились в следующем городе-кружке, и так вдоль всего побережья.
Пунктирными линиями обозначены были границы. Должно быть, это были
границы - они проходили независимо от складок рельефа, и делили
куски земли на почти равные части, с большим городом-кружком
внутри. В паре мест границы проходили по краю горной гряды,
величественно пересекавшей побережье. На картинке это выглядело как
хребет громадного динозавра, который разлёгся поперёк моря. Так,
что хвост его торчал с одной стороны лужи-фасолины, а голова - с
другой.