Арина попыталась орать, но у нее это явно не вышло. Она
чувствовала, что я все понял. А на воре трусы горят, как
известно.
— Учитель или дятел-стукач? Мне что, со своим другом нельзя
пообщаться? Или я должен по струнке ходить, как в казарме?
— Это не общение, Марк! — выпалила училка, но тут же зажала рот
свободной рукой.
— То есть, ты все подслушала? — прищурился я.
— Лесовский! Прекращай этот цирк! Требую соблюдать школьную
субординацию, — деловито подняла палец вверх «барабанщица».
«Ладно, я тебя сейчас от суббординирую. Будешь знать, как
стучать».
— Уважаемая госпожа Арина, — торжественно произнес я, пустив в
ход эрию. — Прошу вас сказать мне, если хотите, зачем вы подслушали
наш разговор?
— А... Кха-кхе, это что? Лесовский, магия твоя эта что ли? —
промычала училка.
Было заметно, что головка у нее явно бо-бо.
— У меня нет магии, госпожа, — по слогам процедил я. — Раскрытие
— ноль, магический поток тоже ноль.
— Нет... Все не так. Ты убийца, ты болен.
— Болен? Не знаю. Вроде чувствую себя огурцом. В отличие от
всяких шалав!
— Марк... Не надо... Ты не... Того, — выпалила Арина, продолжая
медленно отступать.
Из носа у нее потекла струйка крови. Хотелось взорвать ей башку.
Немного напрячься и... Бах! Как тем бандюгам Подгорного, как тому
чёртову Пете.
Но я знал, что это не выход. Потому немного остыл, взяв себя в
руки. В тот момент Арина обо что-то споткнулась и села на жопу, а
ее платье раздулось, как парашют.
— Лесовский... Ахх, ты заплатишь. Таких как ты надо, —
воскликнула женщина, вытирая кровь на лице.
— Чччшшш, молчи. Тихо-тихо, подруга, — вежливо пропел я,
заметив, как лист бумаги выпал из пухлой ладони.
Я его тут же поднял (благо, наклоняться было легко) и стал бегло
читать.
«Так, так, так... Ругался нецензурной бранью. Призывал к насилию
на территории школы. Пытался создать хулиганскую банду. Зашибись,
типичный петушиный донос. Она явно быдло, не смыслящая в
психологии. А про банду просто капец! Значит, здоровенные бугаи,
прессующие мелких детей — это не банда. А мы с Эдвардом все —
террористы мирового масштаба, плетущие заговор. Самое страшное, что
в это поверят. Как сказал тот жирдяй — бумага важнее всего».
— Значит я монстр, которого надо поджарить, — сказал, закончив
читать.
— Ты хуже. Ты неисправимый вообще, — воскликнула Арина, медленно
поднимаясь на ноги.