— Что ж, хрен бы с ним, — сухо отозвался я, мелко порвал бумажку
и кинул клочки в сторону, на вялую траву.
Болтать дальше не было смысла. Я направился прочь, чувствуя, что
грядет новая битва.
Победа над жиробаской придала мне уверенности. Хотелось запугать
училок, переманив на свою сторону. А с другой стороны, это тоже не
выход.
Аркадьевна теперь ждет насилия, подкупа или другой грязи.
Вообще, случай с Ариной был провокацией. К счастью, я не повелся, и
не прикончил училку.
Да уж, попал в окружение. Каждый шаг по школе давался с трудом.
Казалось, повсюду шпионы. Что говорить, я стал реже ругаться матом!
А это признак проблем с башкой.
Нужно было решать задачу, но здравых вариантов не наблюдалось.
Новые учебные дни несли новые замечания, проблемы и заморочки.
Пока все кончалось доносами, которые не на что не влияли. Только
я помнил ту встречу с психологом, и знал, что так продолжаться не
может. Если ничего не придумать, то к концу осени можно оказаться в
тюряге или в бегах, воюя со всей местной властью.
Ломая голову, я шел по школьному коридору. Хотелось бросить
учебу, забыв о развитии, и стать... да хоть тем же солдатом. Здесь
должна же быть армия. Вряд ли рядовому бойцу нужно образование.
Хотя нет, без диплома можно остаться рядовым до седого лобка.
Тогда завалить эту Эмму? Почему бы и нет! Я стольких уже
покосил. А вдруг она подготовилась; и если я ее замочу, жахнет
что-то серьезное.
Я прошел нужный мне кабинет, глядя в пол, как придурок. Вдруг
что-то толкнуло в плечо, причем очень грубо. Это был сутулый пацан,
который пронесся мимо меня, как ракета.
«Так, вообще уже в хрен не ставят! Может, вы меня опять в толчке
прессанете?!»
— Э, козел! — крикнул я. — Щас по сраке получишь! Башку
оторву!
Я выпалил это, не думая. Вырвалось как-то само. В последнее
время, все очень бесило, потому сдерживать себя было сложно, что
стало большой ошибкой.
— Так, Лесовский, нецензурная брать и угрозы. В который раз за
последнее время, — проскрипел кто-то.
Этот дебильный голос я узнал бы из тысячи. Опять эта сраная
Эмма! Она будто из воздуха появилась. Было ясно, чего хочет грымза.
Что б ее обломать, я весело усмехнулся и спокойно (насколько
возможно) сказал:
— Не понимаю, в чем дело. Я ничего такого не говорил.
— Может быть, но я сама это слышала, — деловито ответила
женщина.