Нате процесс изготовления оружия
понравился: она охотно выполняла мои указания, даже лезла под ноги,
стараясь помочь. Забрав два самодельных копья и пару ножей, мы
вернулись к капсуле уже в сумерках. Усталость пробудила голод: я
слопал три батончика, прежде чем ощутил привычную тяжесть в
желудке. Даже Ната превысила свой суточный лимит, съев полтора
батончика.
— Оружие мы сделали, теперь нужно его
наточить и добыть медведя, прежде чем двинемся в путь. Запас
батончиков мы можем взять с собой солидный, но, когда комбинезоны
прекратят нас обогревать, мы умрем от холода, если не добудем
шкуры, — сон меня одолевал, но все равно я услышал, как Ната
ответила спустя пару минут:
— Ты все сможешь, Макс, теперь я хочу
жить.
Три дня ушло на заточку двух копий и
одного ножа. Второй нож точить просто не осталось сил: точили мы
оба практически не отдыхая. Какой бы ни был твердый материал, рано
или поздно он поддается. Так и случилось с нашим ножом: терпеливо
мы точили его, пока я не посчитал, что достигнута приемлемая
острота. На инфракрасных мониторах по-прежнему не отображается
никакой живности. Но монитор капсулы показал, что одно животное
находится в семистах метрах от нашей капсулы. Шел одиннадцатый день
нашего приземления, если совсем затянуть с уходом на материк,
существует риск не успеть дойти до взламывания льда. Если бы не
надвигающиеся сумерки, я бы не раздумывая бросился бы к красной
точке, мерцающей на мониторе. Дезинтегратор одним выстрелом мог
отправить на тот свет мамонта или кита, медведя можно вообще не
опасаться. Да и заблудиться я не боялся: комбинезоны были связаны с
капсулой и привели бы нас обратно. Я боялся угодить в полынью, не
заметив ее в темноте.
— Утром проверим, где наша
потенциальная добыча, и отправимся на охоту, — сообщил я Нате,
сидящей за голографическим монитором.
— Я его есть не буду, — отрицательно
мотнула головой девушка.
— Не будешь, пока запас твоих
батончиков не иссякнет, — согласился я, — а потом посмотрим.
Перед сном пытался вспомнить, все ли
предусмотрел и правильно ли выбрал маршрут, всё же более шестисот
километров по направлению к скандинавскому побережью. Британские
острова лежали ближе, но пролив между Францией и Англией мог стать
преградой. В проливе сейчас целая россыпь остров, целый архипелаг,
но если там окажется узкая полоска в несколько километров чистой
воды, придется ждать зимы, и не факт, что пролив замерзнет. Путь до
скандинавского берега длиннее, но там, если добраться до берега,
ничто не мешает идти по суше до самого Макселя. Хотя, черт его
знает, что может случиться в дороге. Снедаемый противоречивыми
чувствами, я долго не мог заснуть, слушая тихое дыхание спящей
Наты.