— Рабочее положение дезинтегратора
всегда должно стоять на самообороне, — менторским тоном заявила
девушка, глядя как я перевел тумблер в нужное положение.
— Молодец, возьми конфету, —
раздраженно буркнул я, подходя к сраженному исполину. Я оказался
прав, медведь сторожил полынью, из которой показалась усатая морда
и нырнула обратно в воду.
— Не нужно злиться, любая среда за
пределами привычной априори рассматривается как враждебная и
агрессивная. Нас так учили в школе астронавтике, и я всегда следую
правилам. Не хотела обидеть, — уже миролюбивым тоном закончила
Ната.
— Проехали, выстрелила ты быстро, —
признал я неоспоримый факт. В момент моего выстрела ее
дезинтегратор находился на поясе. Пока я переводил тумблер, она
успела выхватить свой и выстрелить.
— Я много тренировалась, ничего
удивительного, — Ната подошла к зверю, восхищенно протянув, — какой
он огроооомный, впервые вижу живого медведя. А ты часто их видел,
Макс?
— В моем дворце жил один, правда не
белый, а бурый и звали его Санчо, — решил подшутить над девушкой,
но та приняла фразу всерьез. Пришлось оправдываться, что речь шла о
неандертальце, при упоминании которого, заныло сердце. Санчо мертв,
как и Бер, Нел и все остальные. Скорее всего, только их праправнуки
могли быть живы в этот момент времени. Но нельзя погружаться в
воспоминания, нужно разделать медведя, пока мясо не успело остыть,
а шкура задубеть.
Двадцать два года прожитые в каменном
веке не прошли даром: даже допотопным ножом теперь я снимал шкуру
не хуже самого Лара. С головой и лапами не стал церемониться,
просто отрезав их струей пламени из дезинтегратора. Шлем не
пропускал запахов, но мой желудок радостно урчал при виде
обнажившегося медвежьего мяса покрытого сантиметровым слоем жира.
Перевернуть такого исполина мы бы не смогли: пришлось снять шкуру
со спину и лап, чтобы, разделав гиганта, снять оставшуюся шкуру.
Вырезанные куски мякоти, я складывал на чистый снег: горка мяса уже
выросла внушительно, когда я решил, что можно попробовать
перевернуть медведя. Понадобились бы усилия еще нескольких человек,
чтобы перевернуть тушу. Жалея, что испорчу часть мяса, вычленил
внутренности, оттаскивая их в сторону.
Перевернув медведя, я присел
отдохнуть: даже оставшаяся туша весила очень много. Быстро сняв
оставшуюся шкуру, принялся вырезать сухожилия. Лар в свое время
неоднократно говорил, что сухожилия — самое ценное в добыче. Как ни
старался, часть сухожилий я все равно порезал. Пока возился с
сухожилиями, мясо стало подмораживать, но это мне только на руку.
Вначале хотел тащить мясо на медвежьей шкуре мехом вниз. Пока
возился, пришла идея тащить шкуру мехом вверх, чтобы трение о снег
дополнительно почистило ее от жил и оставшегося мяса. Подмороженное
мясо не испачкает мех, а я сделаю хотя бы частичную очистку
шкуры.