Макс. – Постойте! Не бейте, я все скажу – имена, явки, фамилии. Да, мы репортеры. Мы хотели подобраться поближе… и вот упали с забора. Понимаете, крупный план…
Актер. – Какой газеты?
Макс. – Я не могу вслух говорить, я вам на ухо скажу…
Макс шепчет название Актеру, тот подпрыгивает как укушенный.
Актер. – Этого помойного листка! (Луизе) – Дорогая, все отменяется на сегодня. Я не могу совмещать венчание с похоронами. Пусть даже негласными. Сейчас набираю охрану… (Берет в руки трубку телефона).
Рекс. – Не надо!
Макс. – Мы хотели как лучше!
Актер. – А получилось как всегда. Хорошо. Даю вам последний шанс. Луиза, принеси ноутбук из спальни, посмотрим, что они про меня пишут…
Луиза уходит, Рекс и Макс переглядываются.
Рекс. – Мы ничего такого не писали… Мы же не папарацци какие-нибудь!
Макс. – Мы старались показать вас в самом лучшем свете!
Рекс. – Да уж! И фото тоже… в самом лучшем свете…
Актер. – Ну-ка, дайте сюда фотоаппарат! (Берет фотоаппарат, смотрит снимки на экране). Боже, боже, боже!
Макс. – Вы верующий? Православный христианин? Я надеюсь?
Актер. – Нет, но в любом случае я потерял бы всякую веру, если возможно такое! Копаются во мне, как в помойке!
Луиза вносит ноутбук.
Актер (начинает читать статью Рекса и Макса). – Так… кого я развратил… угу… кого я соблазнил… угу… Казино… бордель… детский дом… от 13 до 16 лет… кого я… на каком острове Тихого Океана… угу… это я? Так. Состав преступления налицо. Клевета, диффамация, вторжение в частную жизнь.
Макс. – Может быть, обойдемся без кровопролития? Вы просто подадите на нас в суд. Вот Уму Турман преследовал безработный псих, утверждал, что она предназначена ему в жены самой судьбой! Он грозил убить себя в случае отказа, а в случае согласия хотел возложить руки на ее тело… Не знаю, куда там класть руки, худая как щепка.
Конец ознакомительного фрагмента.