И молодой княжич Йен Тиссен первым смиренно преклонил колени,
подавая пример своим подданным. Черный, наглухо застегнутый камзол
на миг обтянул спину юноши, обрисовав мышцы хорошо тренированного
тела. И только глупец мог купиться на возраст, юное лицо и звонкий
голос князя – у этого парня было тело воина, и мальчишкой Фридрих
называл своего племянника скорее по привычке.
Вслед за сыном опустилась на колени и княгиня София, пачкая в
пыли черное траурное платье. Ее дрожащий голос, наполненный слезами
и скорбью, начал взывать к Единому, и благодаря магии ее взывание
донеслось до каждого, стоящего на этой площади. Вот уже и вся
площадь перед Храмом как по команде начала опускаться на колени.
Стар и млад, мужчины и женщины, простые горожане и аристократы –
все повторяли молитву вслед за княгиней и ее сыном, хором взывая к
Единому и прося у него милости к умершим.
Склонив голову и усердно шевеля губами, Фридрих тайком продолжал
наблюдать за племянником. И от его внимания не укрылось, как Йен,
дождавшись окончания молитвы, сделал едва заметный пасс рукой,
призывая магию. Ответом ему стал громкий клекот, доносящийся с неба
и чей-то восторженный выкрик из толпы.
- Смотрите, карагач! Карагач вернулся в Минэй!
Вслед за первым криком раздались и другие. Народ повскакивал с
колен, все словно сошли с ума, крича и повторяя, друг за другом:
«Карагач вернулся! Вы видели, видели?!». А птица, плавно описав
большой круг над площадью, вдруг с победным клекотом спикировала
вниз, на протянутую руку княжича. Карагач сложил огромные крылья и
замер неподвижным изваянием, зорко посматривая вокруг янтарными
бусинами глаз.
- Разве это не знак того, что Единый простил Тиссенов?! –
разнесся над площадью окрепший голос Софии – Он услышал нашу общую
молитву и ответил нам прощением. Благодарю вас, жители Минэя, мы
прощены Отцом нашим Небесным!
В ответ раздался радостный рев толпы. Люди бросились обниматься
друг с другом, у многих на глазах заблестели слезы. Все в столице
порядком устали от смуты, устроенной покойным князем.
- Не рано ли делать такие выводы, княгиня? – скрипучий голос
Главного Жреца отрезвил ликующую толпу. Все головы резко
повернулись к нему - Погребальный костер ведь так и не зажжен. О
каком прощении вы говорите?
- Об этом!
Йен Тиссен сделал шаг вперед и указал свободной рукой на
медленно разгорающееся магическое пламя в основании костра. Вся
площадь выдохнула в едином порыве, а Главный Жрец испуганно
вытаращился на погребальный костер. Его растерянное: «Не может
этого быть…» потонуло в новых восторженных криках толпы, а потом и
в яростном реве пламени, охватившем двух покойников, завернутых в
саван. Погребальный костер разгорелся с такой силой, что люди
вынуждены были отхлынуть назад, спасаясь от жара. И через несколько
минут на его месте осталась только куча пепла и тлеющих углей – еще
одно неоспоримое подтверждение божественной воли Всевышнего.