Она оживилась. Она была увлечена, она уже забыла, где находится.
Фигаро подумал, что сейчас ее фамильное сходство с Матиком еще
более заметно. Только Матик вел себя так, когда вышагивал у себя в
кабинете вокруг стола, продумывая очередную махинацию, обещавшую в
итоге хорошие деньги. И примерно с таким же выражением лица.
- …Другое дело – старые формулы, которые мы называем
«заклятиями». Они могут быть полезными, могут быть абсолютно
никчемными, но они работают. В этом их уникальность. Нет
необходимости в оценке их «исторической правдивости». Если
соотнести скрытую в них информацию с методологией того времени, о
которой, нам, к сожалению, известно не так уж много, можно многое
узнать о людях, которые их составляли. Об инструментах, которыми
они пользовались, о том, чем они руководствовались, какие цели
преследовали. Это уникальная в своем роде наука…
- Если не ошибаюсь, то впервые этот метод предложил именно
Метлби. Я так понимаю, он был Вашим учителем?
- Совершенно верно. Причем с самого детства.
«Ученица дипломированного колдуна», – подумал Фигаро. –
«Магистра. Да, это проблема, это плохо. Инквизиция имела все
резоны задержать ее. Удивительно только, как на нее не надели
сдерживающие вериги» Затем он вспомнил, что Матик, в свое время,
пожертвовал Оливковой Ветви кое-что из недвижимости в городской
черте и вообще слыл меценатом далеко не местного значения. В таком
случае многое становилось понятным. Оставался невыясненным только
один пунктик, но его следователь решил оставить на потом.
- То есть Вы хотите сказать, что не имеете к смерти Марко Сплита
никакого отношения?
Он ожидал немедленного отказа, резкого возгласа «ну, конечно же,
нет!» или, на худой конец, убийственного взгляда из-под пушистых
ресниц, но Мари внезапно замолчала и, потупившись, опустила
голову.
- Мари? Леди Кросс?
- Я не знаю, – выдавила она наконец.
- Мари…– начал, было, Гастон, но Фигаро остановил его
жестом.
- Вы думаете, что могли причинить ему вред… нечаянно?
Она подняла глаза. Большие, умные, цвета темного зимнего неба. В
глазах Мари Кросс стояли слезы.
- Я… Я не знаю. Я никогда не желала ему зла по-настоящему, я
никогда не выбирала его целью своих заклятий, но… – она прикусила
губу, сжала кулачки и помотала головой, пытаясь остановить
истерику. – Но существует такая вещь как проклятие.