- Знаю.
- Говорят, он сам срезал погоны. «Нет войне» и все такое. Но
я-то на месте и ориентируюсь лучше. Знаю, что к чему. У Матика
слегка того… поехала крыша.
- Колдовской Легион, знаю. Гастон, это неудивительно. Когда
человека протыкают саблей это неприятно. Кровь, мясо… Но когда
перегретый пароэлектрический шар попадает в толпу людей… Знаете,
это зрелище не из тех, что захочешь увидеть еще раз. Вы в курсе,
что половина из Легиона – конченные наркоманы?
- Угу. Да и Матик… Впрочем, он справляется.
- Да уж. Справляется.
-…а под утро опять уедет
На своей разбитой кибитке
К дуракам, что привыкли делать
Из свинца золотые слитки…
Проклятый пол совсем потерял советь, очевидно, вообразив себя
корабельной палубой – качался из стороны в сторону и бросался под
ноги. Следователь попытался сражаться честно, но паскудник-паркет
хитрыми финтами уходил из-под ног, норовя обманным хуком дать в
челюсть. Поэтому Фигаро решил сжульничать, вцепившись в стену,
которая, к счастью, сохранила относительную неподвижность.
Добравшись до туалетной комнаты, он по красивой дуге обогнул
Гастона, пытавшегося войти в открытую дверь сортира, и причалил к
рукомойнику. Из зеркала в массивной золотой оправе на следователя
ехидно глянул незнакомый гуляка, самого что ни на есть
расхристанного вида. Он хитро подмигнул Фигаро: ш-ш-ш-алишь, брат!
Нам и не такие горы по плечу; мы через винные моря плавали, в
пивных реках тонули! Р-р-р-равняйсь! Смир-р-рна!
Фигаро долго умывался, плеща ледяной водой в лицо, потом не
менее долго искал полотенце, не нашел и решил отправиться бить
морду паршивцу-служителю. Однако же решить было проще, чем сделать
и после краткого похода по сюрреалистически изогнутым лестницам, он
опять оказался на балконе, где долго жаловался моложавой даме с
вуалью на тяготы службы. Дама понимающе кивала, ахала, прижимая
руки к обширной груди, и предлагала выпить на брудершафт. Когда
следователь закончил рассказывать героическую историю своей победы
над Легким Вампиром (вранье от начала до конца), дама томно охнула
и аккуратно упала в обморок точно на колени следователя.
Последующие воспоминания Фигаро напоминали ворох карт, брошенный
на сукно рукой опытного шулера. Сперва были какие-то кусты, озерцо
и скамейка, затем – темная парковая аллея, где он, почему-то, долго
искал свои штаны, беседка, увешанная гроздьями китайских фонариков,
странные люди в масках с которыми пришлось пить шампанское, взрывы
хлопушек, веера серпантина и музыка со стороны сада. Почему-то
следователю лучше всего запомнился кружочек фиолетового конфетти,
прилипший к стеклу бокала и никак не желающий отпадать.