Когда Акилин, окруженной оруженосцами, начальниками, слугами и множеством людей, воссел на суде, Помпиниан, скриниарий
[8] большого чина, сказал ему:
– Вот юноша из города Апамеи, присланной к твоему величеству, предстоит пред светлым судом твоей власти.
Акилин сказал:
– Предстоящий пусть скажет нам свое имя, и отечество, и фортуну.[9]
Святой отвечал:
– Имя мое – Трифон, отечество мое – селение Кампсада, близ города Апамейска, фортуны же мы не признаем, ибо веруем, что всё совершается по Божию промыслу и неизреченною Его мудростью, а не фортуною, и не зависит ни от течение звезды, ни от случая, как веруете вы. В жизни я руковожусь свободною своею волею, служа единому только Христу. Христос – вера моя, Христос – похвала моя, и венец славы моей.
Эпарх на это сказал святому:
– Вероятно, ты до нынешнего дня вовсе не слыхал о царском повелении, по которому всякий, кто называет себя христианином, и не покланяется богам, должен умереть злою смертью; итак, образумься и оставь свою льстивую веру, чтобы не быть вверженным в огонь.
Но Трифон воскликнул:
– О, если бы мне сподобиться чрез огонь и все муки получить кончину за имя Иисуса Христа, Господа моего и Бога!
Эпарх продолжал:
– Трифон, советую тебе принести жертву богам, ибо вижу, что ты, хотя и молод телом, но имеешь совершенной разум, и я не желаю, чтобы ты умер злою смертью!
– Я тогда буду иметь совершенной разум, – отвечал святой, – когда принесу Богу моему совершенное исповедание, и если сохраню неизменною, как многоценное сокровище, благочестивую веру в Него, и сделаюсь жертвою Тому, Кто Сам принес Себя в жертву ради меня.
Тогда эпарх, угрожая святому, с гневом вскричал:
– Огню предам твое тело, душу же твою укрощу самыми лютыми казнями.
– Ты угрожаешь мне огнем угасающим, – отвечал Трифон, – после которого остаётся только пепел, я же вам, неверующим, угрожаю огнём вечным, неугасающим; оставь суетную веру твою и познай истинного Бога, чтобы не раскаяться тебе после, когда впадешь в огонь вечный.
Но Акилин, воспламенившись сильнейшим гневом, повелел бить святого, повесив его на дереве. Услыхав это приказание, Трифон сам тотчас снял с себя одежды и с радостью отдал тело свое палачам на истязание. Палачи, повесив его на дереве, со связанными сзади руками, жестоко истязали его в течение трех часов. Но святой мужественно терпел мучение, ни одного крика, ни одного стона не издав за всё время, пока его били. Когда кончили истязать его, Акилин снова обратился к нему с увещанием: