— А мы возьмем
в кредит. Мама часто так делает. Я видела, и не раз, как она в лавках говорит: «Запишите
на мой счет».
— И месье Буланже
даст нам пирожные?
— Конечно.
Главное, не робеть, — кивнула Маша.
— И когда мы
пойдем за пирожными?
— Прямо сейчас
и пойдем.
— Но надо будет
выйти за ворота, — опасливо заметила Лиза, она была более скромной и послушной,
чем Маша. — А матушка запретила нам выходить на улицу одним.
— Она и не узнает,
что мы ходили. Пошли, — велела Маша и, схватив сестру за руку, потянула ее
прочь из сада.
Девочки бегом
преодолели путь до ажурных чугунных ворот и приблизились к небольшой калитке, которая
служила выходом для прислуги. Здесь не было сторожа, оттого Маша привела сестру
именно сюда. Когда девочки уже открыли калитку и выглянули на многолюдную в
этот дневной час улицу, Лиза испуганно заметила:
— Я боюсь,
Машенька, а вдруг с нами что-нибудь случится? Няня сказывала…
— Да перестань,
Лизок, — оборвала ее Маша, уже выходя за ворота. — Лавка месье Буланже через
два квартала. Мы дойдем до нее за четверть часа. Я знаю, куда идти.
Девочки,
взявшись за руки, направились по пыльной улице, с интересом оглядываясь по
сторонам, приподнимая длинные платьица из шелка и как можно быстрее передвигая
ножками.
Москва в
описываемое нами время являла собой второй по значимости город Российской
империи. Спокойная жизнь в ней текла не спеша, вальяжно и более размеренно, нежели
в столице. После «Манифеста о вольности дворянству», освобождающего от
обязательной государственной службы, многие вельможи стали подавать в отставку
и переезжать из Санкт–Петербурга в Москву. Также здесь покупали усадьбы
опальные вельможи, высланные из столицы, привыкшие жить в модной роскоши, и те,
что уже отошли от государственных дел в силу преклонного возраста, устав от
суеты и шума столицы.
На зеленых
окраинах Москвы обустраивались дачи и усадьбы, помпезные, уединенные и
изысканные, в которых богатые петербургские семейства проводили летние месяцы в
неге, на природе. Дворянские семейства имели здесь дачи с небольшими земельными
угодьями. Маскарады и балы в Москве в богатых домах давались не так часто, как
в Петербурге, и в основном московское общество довольствовалось закрытыми частными
приемами или визитами к знакомым и родственникам.