24 марта 1942 года.
Москва, Кремль.
- Таким образом, товарищ Сталин,
ракетный центр под Пенемюнде, а так же сам Пенемюнде, фактически
уничтожены, - докладывал стоявший навытяжку Новиков. – Кроме того,
судя по всему, такой массированный налет нашей авиации оказался
сюрпризом для немецкой обороны. Вероятно, именно этим можно
объяснить фактическое отсутствие противодействия нашим силам.
- Какие у нас потэри, товарищ
генерал? – Сталин привычно прохаживался вдоль стола, посматривая на
главкома ВВС и сидящих рядом маршалов.
- Четырнадцать самолетов ТБ, девять
Ил-4. Но до нашей территории смогли дотянуть все Илы, и четыре ТБ.
Среди Пе-8 потерь нет.
- То есть нэбольшие, да?
- Относительно общего количества
задействованных в операции самолетов – действительно небольшие.
- Это хорошо. Но вот как ви считаетэ,
нам надо повторять подобные операции в дальнейшем? – вождь
приостановился и внимательно посмотрел на генерала.
- Да, товарищ Сталин. Тем более что у
нас есть довольно большое количество важных стратегических целей,
атака которых серьезно затруднит положение фашистской Германии.
- Разрешите? – Шапошников попросил
слова.
- Пожалуйста, Борис Михайлович,
-лидер страны Советов кивком разрешил Новикову сесть.
- Согласно имеющейся в нашем
распоряжении информации, на данный момент в Германии действует
всего один завод по производству дибромэтана. А без этого
компонента, необходимого при производстве авиационного бензина, не
полетит ни один немецкий самолет. Разведкой получено
несколько возможных местонахождений данного производства. Уничтожив
этот завод, мы нанесем серьезнейший удар по люфтваффе и немецкой
промышленности, – Шапошников выразительно посмотрел на Сталина. Тот
заинтересованно покивал головой.
- Так же, очень большой эффект могут
принести масштабные бомбардировки транспортной и, в частности
железнодорожной, сети Германии. Как показал опыт Особой армии,
уничтожение подвижного состава серьезно сказывается на
боеспособности войск.
- А наши летчики смогут попасть в
такую цель, как паровоз? – Сталин стал выбивать трубку в
пепельницу. – Потому что город - это одно. Тем более при таком
количестве самолетов. А вот, скажем, железнодорожная станция – это
совсем другое. Рисковать ценнейшими самолетами ради уничтожения
пары-другой паровозов мне кажется нецелесообразным. По крайней
мере, сейчас.