Иван вывел самолет на цель просто
идеально. «Ну, счас вы у меня отхватите, уроды», - злорадная мысль,
промелькнувшая в сознании, никоим образом не нарушила
концентрацию.
Четыре сорокапятимиллиметровые пушки
заработали с такой силой, что самолет неслабо дернулся. Хотя,
вполне возможно, это было не из-за пушек, а из-за двух
крупнокалиберных пулеметов необычной четырехствольной
конструкции…
Летящий необычный самолет вдруг
окутался пламенем – и танк-цель взорвался, а пехота, прячущаяся за
броней, разом полегла. Остальные самолеты также на секунду-другую
окутывались пламенем, уничтожая пехоту и калеча танки.
- У них там что, по двадцать
пулеметов, что ли, стоит? – пробормотал один из сержантов.
Неожиданно с очередного заходящего на
цель самолета сорвалось несколько молний эрэсов – судя по всему,
Васильев в темноте их попросту не заметил…
21 мая 1942 года
Москва, Кремль.
- Таким образом, контрудар
Малиновского имел успех. Немецкие войска дезорганизованы и начинают
сдаваться. Идея с десантом в тыл оказалась удачной, - закончил
доклад Шапошников. Внимательно слушавший Сталин поднялся из кресла
и подойдя к карте, спросил:
- У вас все, Борис Михайлович?
Тот кивнул и отправился к своему
стулу. Слова попросил Василевский.
- Товарищ Сталин, следует особо
отметить дивизию генерала Родимцева. Именно благодаря тому, что его
бойцы устояли перед немецким контрударом, Малиновский сумел
перегруппировать силы и нанести удар во фланг наступающим. Потери
дивизии Родимцева в личном составе превысили шестьдесят процентов.
Сам генерал…сам генерал ранен, - Василевский выпалил все это на
одном дыхании, сбившись уже под конец.
Вождь помолчал. Затем, после
нескольких выпущенных колец дыма, произнес:
- Товарищ Сталин про подвиги
совэтских бойцов знаэт. В том числе, и про дивизию товарища
Родимцева. Один из его полков фактически больше не существует,
да?
- Да. Личного состава на две роты не
наберется.
- И это именно они захватили новые
немецкиэ танки, да?
- Один танк. Генералом к Герою
представлено сразу трое – два майора, командиры батальонов Шимазин
и Васильев, а также старший сержант Охлопков. И еще несколько
человек к Красному Знамени и Красной Звезде.
- Посмотрим, товарищи. Но звучит так,
что эти награды бойцы заслужили…
22 мая 1942 года.
Москва, Кремль.
-Здравствуйте, товарищ Кравченко, -
поднявшись навстречу вошедшему в кабинет ученому из будущего, лидер
СССР протянул руку.