— Колдуны? Да
свят-свят, Мирон Иванович! — воскликнул с ужасом воевода, опять
перекрестившись. — Не знаю я про таких. Какие страшные слова вы говорите.
— Понять мне
надо. Упыри ниоткуда не возьмутся, насколько мне ведомо, — объяснил Мирон,
задумавшись. — Упырей или вызывает кто-то, или сами они успокоиться не могут в
могиле. Вот и рыщут по лесам.
— А как же это
узнать? — спросил, замирая от страха, боярин.
— Вот мы и
узнаем, — добавил Василий.
— Сказывайте
подробно, где это место? — произнес Мирон, вставая. — Теперича и поедем.
— Я с вами
поеду, покажу, — кивнул воевода.
— Хорошо.
Боярин Ртищев
и молодые люди уже через час запрягли лошадей и выехали с широкого двора
воеводы. Дождь уже прекратился, и стало ветрено. Солнце хоть и взошло, но серые
тучи покрывали небо, наводя сумрачность на всю округу. Проехав две версты по
пустынной дороге, всадники остановились у леса, куда далее уходила дорога.
— Теперь прямо
езжайте, дорога-то тут одна, — сказал Никанор Романович, обращаясь к Мирону и
Василию. — Не заплутаете. Ельник, наверное, через версту будет. Удачи вам, да
помощи Богородицы.
— А вы с нами
не поедете Никанор Романович?
— Нет, ребята.
У меня срочные дела есть. А коли подсобите и справитесь с нежитью, щедро
награжу вас, за это не беспокойтесь.
— Добро.
Увидимся, — кивнул Мирон, хлопая своего жеребца по холке, чтобы успокоить.
Молодой человек ощущал, что конь волнуется и явно чует что-то нечистое.
— Как справитесь,
приезжайте ко мне на двор. Буду ждать! — выкрикнул, уже отъехав, Ртищев и,
быстро пришпорив коня, направил своего жеребца в сторону Суздаля.
Переглянувшись,
Мирон и Василий, направили своих коней на лесную дорогу. Шпор, которые теперь
входили в обиход всадников, молодые люди не носили. Мода на железные резцы на
сапогах, которыми понукали коней, пришла из Европы несколько десятков лет назад
и не нравилась Сабуровым. Конь был их другом, который порой в пылу боя мог
спасти им жизнь, умело выведя из опасности. И всаживать железные острия в его
бока, чтобы указать путь, молодым людям казалось неправедным делом. Часто,
полюбовно шепча своему четвероногому другу на ухо повеления-просьбы, молодые
люди верили, что они с конем одно целое, друзья и товарищи. Животные понимали
все это и слушались беспрекословно, ибо жеребцы были воспитаны молодыми людьми
еще с жеребячьего возраста, считали Мирона и Василия своими братьями и были
преданы им. Сабуровы очень ценили преданность коней и могли подозвать их к себе
не только жестом, но и свистом, который жеребцы слышали почти за версту.