— Да, я читала, — Дагней пригубила морс, чтобы не смотреть собеседнику в глаза. «Это точно было в той части заклятья, которую я так и не перевела!» — металось в голове. «Сейчас он попросит… Что он попросит от меня? Моё тело? Душу? Власть надо мной?» — Но хочу, чтобы ты сказал это сам! — закончила она.
Сверр завёл руки за голову, потянулся и зевнул. Дагней ненадолго залюбовалась рельефом мышц на обнажённой груди. Демон, конечно, был очень худ, но всё равно весьма хорош. «С каких это пор ты заглядываешься на взрослых мужчин?!» — поразилась Дагней сама себе. В Башне магии никто подобные отношения не осуждал. Но Дагней до сих пор не интересовалась ничем, кроме книг.
Сверр же тянул время. Он думал о том, как много может сказать, чтобы не дать призывательнице возможности контролировать себя. А потом ему вдруг стало грустно. Он ненавидел эту игру. Сверр вообще не заключал бы никаких сделок, если бы мог путешествовать по мирам без них. «Если бы без них тебе не пришлось бы окончить жизнь в огненной бездне», — поправил себя он.
— Я любопытен, — просто сказал он. — Люблю смотреть на другие миры. Так что меня никак не устраивает перспектива сидеть в четырёх стенах. Может, превращаться в летучую мышь я и не могу, но мы можем установить связь, при которой я всегда услышу твой зов. Так что ты можешь спокойно отпустить меня… и просто позвать, когда я стану тебе нужен.
Дагней хмыкнула и покрутила в пальцах стакан морса.
— Что мешает тебе просто сбежать?
Сверр удивлённо посмотрел на чародейку, и та поняла, что сморозила чепуху. Но что именно она сказала не так, до Дагней пока не дошло.
Сверр тоже не знал, как ей объяснить. Залогом его верности была печать… Которую Дагней до сих пор не додумалась поставить.
«Так я и правда могу сбежать!» — подумал он. «Но… что потом? Сколько я продержусь в этом мире без связи с ней?»
Сверр знал, что представители его народа не могут находиться в других мирах. По крайней мере, не могут находиться в них слишком долго… Только несколько минут, чтобы появиться в окрестностях врат и выслушать предложение вот такого неофита. Это была своего рода расплата за их силу и могущество, за бессмертие и возможность менять форму тела. «Наверняка есть бессмертные, у которых нет таких ограничений, — думал Сверр сейчас. — Но что сожалеть о том, чего не изменить». И всё же он сожалел.