– Ирина… – он сверился с договором, – Михайловна… Ты – пациентка. И я тебе уже когда-то говорил…
– Что хирурги крайне редко влюбляются в своих пациенток, – закончила за него Ирка.
– Молодец. Хорошая память. Давай будем переодеваться.
Несколько лет назад, когда мы еще только-только познакомились с Отари и он первой из нас сделал блефаропластику Ирке, мастерски подобрав заметно ослабевшую кожу нижних век, она, по привычке, немедленно попыталась влюбиться в него.
Из этого ничего не вышло. Отари тогда был женат, но мне, односторонний, быстро отгоревший Иркин роман помог написать небольшое эссе для журнала, в котором я имя Ирина поменяла на Марину.
…Сидим в кафе, моя подруга Марина заказывает еще чашечку чая и просит плед. Я молчу, я слушаю ее в сотый раз, вот уже несколько недель ее лихорадит. Она влюбилась в своего пластического хирурга, то есть в того, кто сделал ее лучше. Она восхищалась его мастерством, удивлялась тому, как красивы его руки и как ловко он жонглировал фломастером, разрисовывая ее тело перед операцией. Но еще большая волна восхищения ее накрыла, когда были сняты последние швы и она увидела себя в зеркале.
– Еще ни один мужчина в моей жизни не выполнял так точно свое обещание, – восторгалась Марина.
Как легко и заманчиво влететь в эту паутину! Общение между пациенткой и пластическим хирургом интимно по сути. Eye contact (по-русски, звучит куда романтичней – встреча глаз) происходит мгновенно, и времени, пока пациентка проходит от входной двери кабинета до кресла на самом первом приеме, становится вполне достаточно, чтобы хирург, хороший хирург, смог понять: подойдет он именно этой женщине, впишется ли он, так сказать, в ее образ или нет.
А пациентки принимают этот профессионализм за сходство взглядов.
– Его руки так уверенно скользили по моему телу. Он исследовал меня, в его глазах и прикосновениях не было похоти, но было невероятное умение, даже напор, твердость и это стало для меня открытием, – рассказывала Марина.
Я знала, что пластический хирург трогает женское тело совсем по-особому, ничего общего между врачом-терапевтом или мужчиной, вожделеющим ваше тело. Скорее, он художник, который будет писать и прежде должен понять «материал», то есть вас. А еще пластический хирург, в определенной степени, становится вашим «первым мужчиной», способным дать возможность увидеть и ощутить что-то совсем уж невиданное в столь привычном до этого облике.