– Нина Николаевна, когда вам стало известно о том, что у вашего хозяина пропали деньги?
Женщина тут же насторожилась:
– Вы меня подозреваете в краже денег?
– Да нет, зачем же, – я пустил в ход все свое обаяние. – Я вас ни в чем не подозреваю, просто хочу узнать временной промежуток, в какой пропали деньги.
Женщина плотно сжала сухие губы, наморщила лоб, что явно свидетельствовало о работе мысли.
– Насколько мне известно, Алексей Михайлович положил деньги в ящик письменного стола в среду вечером, позавчера, значит, а обнаружил вчера вечером после работы.
– В котором часу вы позавчера ушли с работы?
– Часов в восемь вечера.
– Так поздно? – удивился я.
– Понимаете, Игорь Степанович, – сказала домработница, глядя куда-то мимо меня, – я здесь неподалеку живу, можно считать, в соседнем доме. Целый день неотлучно в доме Шереметьевых я не нахожусь, прихожу только тогда, когда требуется моя помощь – постирать, убраться в доме, приготовить обед или ужин, а так большую часть дня я свободна.
Я закинул ногу на ногу и, сцепив руки в замок, обхватил ими колено.
– А кто-нибудь из посторонних людей с вечера среды и до вечера четверга в дом приходил? Припомните, пожалуйста.
Женщина вновь наморщила лоб и провела ладонью по подбородку.
– Вроде никого не было, – проговорила она раздумчиво.
– Вспомните, – стал настаивать я. – Это очень важно. Может быть, приходил слесарь, газовик, сантехник, интернетчик…
После секундного размышления Нина Николаевна твердо сказала:
– Нет, никого не было… Ну за исключением Антона Павловича, который в среду принес, со слов Алексея Михайловича, ему деньги.
– А как вы думаете, Нина Николаевна, кто из членов семьи мог бы взять деньги? – задал я провокационный вопрос.
Женщина сразу же замкнулась.
– Понятия не имею, – сухо сказала она.
– А что вы можете сказать о семье Шереметьевых? О супруге Алексея Михайловича, его детях?
Вопрос домработнице явно не понравился, и, прежде чем ответить, она поерзала на стуле.
– Ну, что можно сказать, очень хорошая семья, положительная, – как-то вяло проговорила она. – Хозяйка Анастасия Федоровна, превосходная женщина, отзывчивая, добрая, никогда не унижает мое достоинство. И Андрей хороший парень – художник, романтик. Ну и о дочери Алексея Михайловича Ксении тоже ничего плохого сказать не могу. Девушка учится в институте, веселая, подвижная.