– Четверым не так-то просто здесь спрятаться, – добавила мама Касьянова, – это же не иголка в стоге сена.
– Мы и сами не понимаем, куда они могли подеваться. У нас тут группа спецназа, мы все закоулки осмотрели, во все шкафы заглянули, подвал изучили, чердак, все! Но их нигде нет.
– Значит, – понизил Степан голос, – их кто-то прячет. Например, в своем кабинете или в подсобке какой-нибудь.
– Мы открывали кабинет директора. Мы все помещения открывали, – сказал полковник.
В здании НИИ было тихо. Где-то в институте прятались четверо головорезов, но где?
– Я понимаю, что уже три часа ночи, – сказал Рязанцев, – и вы хотите домой, но подождите, пожалуйста: никто не должен покидать здание, пока мы не разберемся, что к чему. Вы же работаете на девятом этаже, под самой крышей?
– Да, – кивнула мама Касьянова, – мы были на девятом этаже, когда все это произошло, Степочка мне люки пластмассовые показывал, свою продукцию. И, конечно, мы подождем, сколько нужно.
Мать и сын вышли.
– Вы их хорошо знаете? – спросил Чабрецов полковника.
– Вдова и сын моего покойного коллеги, – пояснил Рязанцев. – Я знаком с ними очень давно.
Денис рассеянно кивнул, что-то записывая на бумажку.
Следующий посетитель был худ и сутул, но глаза его сверкали живо и настороженно.
– Николай Левицкий, салон по ремонту сотовых телефонов, первый этаж, – представился он.
– Почему в девять часов вы были все еще на рабочем месте? – спросил Чабрецов у мужчины.
– Согласно договору аренды, я могу находиться на своем рабочем месте до двадцати трех ноль-ноль, – отрезал он.
– И что вы делаете в такое время? Телефоны чините? – спросил полковник.
– Именно, – ответил Николай, глядя в сторону, – днем принимаю поломанные телефоны, а по ночам ремонтирую их.
– А спите когда? – вклинилась в разговор Ева.
– Когда придется. Ранним утром, например. А также днем, когда нет посетителей, – сказал Левицкий.
Чабрецов, Ева и Рязанцев переглянулись.
– Хорошо, идите на свое рабочее место. И пока не покидайте НИИ, – махнул рукой Чабрецов.
Но Николай не уходил.
– Вы хотите еще что-то добавить? – спросил полковник.
– Да, – сказал Николай. – Я слышал женский голос. Это было уже после того, как поставили оцепление. Кто-то испуганно вскрикнул, но слов я не разобрал.
Чабрецов незаметно подвинул диктофон поближе к нему.