Ну вот, попался редактору на глаза только злосчастный купальник. По этому поводу шеф набрал полную грудь воздуха и с ненавистью в звенящем голосе приказал его убрать – пришлось купальник перевешивать сохнуть на холодную батарею, прикрыв старыми газетами. Затем демонстративно вышел прочь, оставив дверь открытой.
– Собирайся, – сказала спустя минуту напряженной тишины Наталья. – На площади митинг в защиту автономии, кроме тебя, никто не пойдет.
– Здрасте, – возмутилась я. – Я самый молодой сотрудник, мне еще замуж выходить и рожать, вся жизнь впереди. И вообще, политика – не мое направление.
– Да это на полчаса всего, час максимум. Ну давай уже, хватит в кабинете дурака валять, выходи на серьезный репортаж.
– Репортаж – это телевизионный жанр, – пробурчала я.
– И плащ накинь, – напомнила Натали. – Это все-таки тебе не интервью в кукольном театре!
Плащ составляет часть моей редакционной амуниции и всегда висит справа от двери, дожидаясь своего часа. Он легко и непринужденно превращает меня из легкомысленной девицы в мини-юбке в бесполого корреспондента, маскируя под стального цвета поверхностью все гендерные признаки.
На площади я незаметно влилась в возбужденное море митингующих мужчин. Шестое чувство подтвердило, что эта песня вовсе не на полчаса и даже не на час, и к тому же желудок неприятно свело от явного отсутствия других женщин.
Согнанные из горных деревушек старики-мусульмане гневно потрясали клюками и грозились линчевать всякого, кто покусится на драгоценную автономию. Какая-то сволочь напела им в уши, что автономию отнимут, бороды сбреют и ислам искоренят. Стало ясно, что сволочь эта существует во множественном числе и поработала над подготовкой заварушки не один месяц.
Подгоняемая репортерским азартом, я навострила письменные принадлежности и пошла прямиком в народную гущу. Рискну предположить, что народная гуща везде одинаково непредсказуема и опасна, но по какой-то никому не ведомой причине я точно так же полагала, что журналист во всем мире – персона неприкосновенная.
– Кто является организатором этого митинга? – Бодрым голоском ведущей Би-би-си я привлекла к себе внимание, на мгновение повисла тишина, и я ощутила себя Монсеррат Кабалье в час триумфа.
Сотни пар глаз обратились на меня, и аморфная ярость пресловутой народной гущи, доселе не имевшая адресата, вдруг увидела цель. Я только собралась выпалить длинный ряд не менее провокационных вопросов, на которые никто не ответил бы даже на пресс-конференции Генерального секретаря ООН, как ощутила себя… нет, не Монсеррат Кабалье, а полудохлым котенком в лапах у голодного медведя: меня сзади схватили за шкирку.