Джонатон громко застонал. Фиона Фэрчайлд – кузина графа Норкрофта, и он дал согласие жениться на ней!
Его вдруг охватила невообразимая, безудержная паника. Ошибка, ужасная, кошмарная ошибка! Но может быть, Фиона, то есть мисс Фэрчайлд, все поймет и Оливер тоже?
Разумеется, если смехотворная история, которую она наплела, окажется правдой (а сейчас маркизу все больше казалось, что это таки правда), то эта женщина вряд ли пожелает освободить его от данного им слова. Она отчаянно хотела избежать неприемлемого для нее замужества, и, судя по всему, он ей понравился, о чем отчетливо свидетельствовал ее поцелуй.
Несмотря на свои заявления перед друзьями, в настоящий момент маркиз Хелмсли не испытывал ни малейшего желания жениться на ком бы то ни было. Он вспомнил о множестве вещей, которые ему хотелось осуществить до женитьбы, в результате которой неизбежно появятся дети. От одной лишь мысли о неизбежности этого Джонатона бросало в дрожь; вот почему он считал, что женитьба – нечто такое, к чему следует приближаться медленно, с большой осторожностью и осмотрительностью.
Тем более не следует давать согласие, находясь один на один с прекрасной незнакомкой, держа в руке бутылку шампанского и наивно веря, что он является объектом милой шутки!
Джонатон решительным шагом направился к двери. Определенно, он теперь станет мишенью насмешек до конца дней, если сейчас же не разыщет Фиону и не уговорит ее, чтобы она никому не рассказывала об их разговоре. Если сообщит подробности Оливеру или его матери, они могут в принудительном порядке женить его на этой красавице!
Джонатон быстро подошел к двери, распахнул ее и лицом к лицу столкнулся со своей сестрой Лиззи, леди Лэнгли.
– Ты, случайно, не видела… гм… кого-нибудь… – Он вытянул шею, пытаясь заглянуть ей за спину.
– Кого-нибудь? – Лиззи удивленно взглянула на брата и шагнула мимо него в библиотеку. – Ты имеешь в виду женщину – очень хорошенькую и слегка расстроенную?
– Да, – с готовностью подтвердил Хелмсли, не очень понимая, с чего это Фиона могла казаться расстроенной: когда она покидала библиотеку, на ее губах играла очаровательная улыбка.
А вдруг она передумала? Джонатон воспрянул духом. Возможно, она здраво подумала о том, что может принести брак с мужчиной, которого она впервые видит, в особенности с ним. А может, с учетом того, что она уклонялась от блаженства, которое несут брачные узы, почти столь же долго, как и он, мысль о предстоящем браке теперь кажется ей столь же пугающей, как и ему?