– Они его изолировали, ничего ему не докладывают, – говорила она с выражением привычного страдания на белом отечном лице. – Он ничего не знает, какие нынче зарплаты, сколько что стоит. Особенно из лекарств.
– Не знает, потому что пьет всю дорогу, – отозвалась ее спутница.
Жохов понял, что речь о Ельцине.
– Нет, так-то он человек неплохой, – возразила первая. – Эти сами его поят, а потом пьяному подсовывают бумаги на подпись. Он и подписывает, что им надо. А пьет с горя.
– Какое у него, у козла, горе?
– Не скажи, Нина! Он в жизни хлебнул горя. В коллективизацию отца раскулачили, сам по стройкам скитался. Теперь вот мать умерла. Говорят, он сильно ее любил.
– Да ну бросьте вы! – повернулся к ним интеллигентный мужчина из соседнего отсека. – Борька-то как в Москву перебрался, месяцами ей не звонил. Она его только по телевизору и видала… Я сам из Свердловска, здесь в командировке, – раскрыл он источник своей осведомленности и стал рассказывать, как в самом начале перестройки к ним в Свердловск приезжала Елена Боннэр, тогда еще не вдова, а жена академика Сахарова.
Жохов с удовольствием вслушивался в родной уральский выговор с редуцированными гласными и восходящей интонацией в конце фраз.
– Она у нас в университете выступала, – говорил свердловчанин. – Объявление за два часа повесили, а все равно народу собралось – тысячи, на подоконниках стояли.
– Сидели, поди. На подоконниках-то! – резонно указала ему женщина, жалевшая Ельцина.
– Именно, что стояли! Там в актовом зале окна высокие, а когда стоят, больше людей помещается. Значит, выступила она, пошли вопросы. Встает один профессор с химфака, спрашивает: «Какая у вас политическая программа? Нельзя ли поподробнее?» Она говорит: «Наша программа очень простая, состоит всего из трех пунктов. Первый: КПСС – на х…!»
– Так прямо и сказала? – поразилась вторая слушательница.
– Зачем мне врать! Не на три буквы, не еще как-нибудь, а вот так, как я вам говорю. Все зааплодировали, она подождала, пока станет тихо, и продолжает: «Второй пункт: КГБ – на х…! Третий: цензуру – на х…!» Ее спрашивают: «И всё?» Она говорит: «А что вам еще нужно?»
Рассказчик горько усмехнулся и подвел резюме:
– С такой вот программой из трех пунктов они всю эту кашу и заварили.
Он ждал реакции, но женщины молчали. Одна потянула из сумки бутерброд.