Споткнувшись на ровном месте, Арн замер как вкопанный,
уставившись на удаляющуюся спину того, кем уже не один век пугают
детей во всех королевствах людей.
* *
*
Солнце неспешно опускалось за горизонт, посылая редкие
лучи через крохотные просветы между сгущающимися тучами. Дневные
краски уже начали меркнуть и смазываться, когда маленький отряд,
наконец, вышел из леса. Росшие по сторонам от дороги деревья,
неожиданно кончились, открывая взору странников усеянный высокими
холмами горизонт.
Вдалеке, под самыми склонами, тянулся один из торговых
трактов. Сейчас он пустовал: серая полоса дороги была едва заметна
в багряных лучах заката – мало, кто путешествовал по ночам,
предпочитая останавливаться в трактирах или фортах.
Ночующая под открытым небом группа людей была слишком
легкой добычей для живущих в горах разбойников. К тому же, иногда
сюда залетали и драконы, но это случалось довольно редко, по
крайней мере, до недавнего времени.
С другой стороны от тракта, далекие леса взбирались по
пологим склонам довольно высоко - часть из них терялась в низко
висящих над землей тучах. За лесами раскинулись горы Старого
хребта, пронзавшие своими вершинами небеса. Горная гряда брала
начало далеко на севере и уходила к западу насколько хватало глаз.
Хребет всегда был по левую руку от тракта, если двигаться в сторону
Куртаге и Великого порта и заканчивался где-то у Серебряного
моря.
Путь до Тэрнанна обещал быть не близким, а у Арна уже
безумно ныли ноги. За все время, что путники двигались по лесной
дороге, они не сделали ни одной остановки. Рыцарь в темных доспехах
молча шел вперед, не ведая усталости. Он остановился всего лишь
раз, на мгновение, чтобы взять на руки уставшую дочь.
Плетущийся следом Арн проклинал все и вся. Естественно, он
делал это про себя, так и не решаясь заговорить с ожившей легендой,
что шла рядом. Совсем недавно охотник на драконов и предположить не
мог, что окажется в компании наследницы рода Вестников смерти и с
одним из самых древних и свирепых созданий, о котором только
слышал.
Да чего уж говорить, за всю жизнь Змееглазый даже не
думал, что является человеком только наполовину. Эта мысль не
давала мужчине покоя, но он не знал, как подступиться к отцу Амелии
и начать разговор, не подвергнувшись при этом в лучшем случае
унижению, а в худшем – мучительной смерти.