Вдруг он резко зашёлся кашлем и прислонил к губам платок.
— Такой жалкий старик, как ты, не смеет устанавливать правила в
этом доме, — Рэйвен начал медленно двигаться в сторону
содрогающегося от кашля мужчины, держа наготове палочку. Я
осторожно размял шею и оценил ситуацию. Пока отец стоял словно в
воду опущенный, мать старательно изображала из себя предмет
интерьера. Брат уже начал проворачивать палочкой в воздухе. На
мгновение мне почудилось, что на её конце загорелась искра. Это
было не к добру.
Я решил довериться инстинктам. Данную ситуацию следовало
повернуть в свою пользу насколько это возможно. Сжав кулак я с
силой ударил Рэйвена в челюсть. По крайней мере, таков был план, но
на деле это тело не было готово к подобным трюкам. Споткнувшись об
упавший стул, вместо удара я просто упал на Рэйвена, тем самым
повалив его вниз. Из палочки вырвалась вспышка, которая затем
ударила в стену. Глиняные ошмётки с грохотом упали вниз.
— Что ты делаешь, кретин?! — брат заверещал, пытаясь подняться и
одновременно оттолкнуть меня.
Здесь я попытался воспользоваться ситуацией и схватил Рэйвена за
предплечье, приподнял и силой ударил об пол. Костяшки кулака,
сжимающего палочку, шумно стукнулись о дерево. Парень вскрикнул и
разжал кисть. В следующее мгновение я увидел, как палочка, со
свистом рассекая воздух, улетает в сторону лестницы.
Я, конечно, хорошо его приложил, но не настолько же. Однако,
стоило подняться, картина стала яснее. Палочка Рэйвена лежала в
руке старика.
— Получишь её обратно, когда избавишься от этой мерзости на
руке, — прохрипел Айрон и не спеша убрал палочку в рукав.
В теле ощущалась непривычная для меня боль в пояснице. Сердце
колотилось словно бешеное, отдавая в ушах. И это после небольшой
потасовки на полу? Скрипнула лестница. Мои глаза неотрывно следили
за удаляющейся спиной старика.
— Эрик, — мужчина замер в пролёте, — как закончишь с десертом,
зайди ко мне в кабинет. У меня есть к тебе разговор.
Большую часть кабинета занимал вытянутый стол, из красного
дерева. Мою руку так и потянуло к его, покрытой лаком, поверхности.
Он излучал тепло, словно в нём ещё сохранилась жизнь благородного
дерева, из которого был создан. Посреди стола можно увидеть
выгравированные и пересекающиеся между собой, золотые линии.
Присмотревшись, я понял, что вместе они образовывали карту
земного шара. Также бросалось в глаза, что несколько мест отмечены
яркими точками света, которые легко можно было принять, за
отраженный от поверхности, блеск свечей.