Три нечетких силуэта
отделилось от продвигающегося, по-пластунски, отряда. Чтобы через
две минуты в ночном небе пропело сразу три свиристели. Старший
лейтенант Ольшанский поморщился. Ну какие, к черту, свиристели на
берегу черного моря, откуда? Надо бы по возвращению провести
разъяснительные беседы по этому поводу.
Тем временем отряд
уверенно продвигался к элеватору, периодически выбрасывая из себя
серые тени. Тени исчезали в ночной тишине, и тогда очередной
немецкий часовой безмолвно оседал со свернутой шеей, перерезанным
горлом или с зажатым рукой ртом и сталью под сердцем. А над его
телом пела свиристель, вскрикивала чайка или ухал филин.
От этого птичьего хора
старшему лейтенанту, командиру группы морских пехотинцев,
становилось дурно. Как их не раскрыли, осталось загадкой. Но, отряд
в полном составе добрался до элеватора и занял круговую
оборону.
- Бакурян, Сливин, Иванов, Аганесян – как рассветет, на разведку
прилегающей территории. Что бы под каждый камень заглянули!
- Эсть! Есть! – отозвались бойцы.
- Вилюшко, связь.
Отправив в штаб
радиограмму об успешном начале выполнения боевой задачи, отряд
затаился до рассвета. С первыми лучами солнца, бойцы приступили к
осмотру территории элеватора. Через пятнадцать минут над городом
прогремел взрыв. Рвануло рядом с ними, а значит, кто-то из бойцов
напоролся на мину.
- Кто? – Упавшим голосом спросил Ольшанский.
- Бакурян. Противопехотная. Глупо как-то….
- Отставить! Фрицы тоже слышали взрыв. Сейчас нас выкуривать
полезут. – Отряд нужно было привести в норму, не хватало еще сейчас
рефлексий. Это война…
Первую атаку они
отбили легко, а дальше немец, оценив ожесточенность отпора,
подтянули свежие силы.
26 марта 1944 года. Вечер. Черное
море. Окрестности порта города Николаев.
Пытаясь выбить из
здания засевших бойцов, немцы закидывали элеватор дымовыми шашками
и поливали из огнеметов. Но, каждый раз натыкались на шквальный
огонь и были вынуждены откатиться. Командир по рации вызывает огонь
на себя, корректируя артиллеристов.
27 марта 1944 года. Утро. Черное
море. Окрестности порта города Николаев
Рация разбита осколком
снаряда. В живых остается всего пятнадцать бойцов. Ольшанский
контужен и уже долгое время без сознания. Немцы подтянули танки.
Один из морпехов, у которого уже оторвана рука, встречает танк
вермахта «по-севастопольски». Связкой гранат подрывает танк вместе
с собой.