Проснулся я
от того, что кто-то надо мной разговаривал. Причем разговаривал на
совершенно непонятном языке. Может арабский? Глаза открываться
совершенно не хотели, а остальные части тела я не чувствовал. При
этом мысли мои текли совершенно спокойно, как будто во мне сидела
лошадиная доза транквилизатора. Что скорее всего было правдой.
Разумеется, я сделал вывод, что самолет при посадке грохнулся со
всеми вытекающими из этого последствиями. А то, что тела не
чувствую, так может и нет его теперь. Кто его знает, с того света
никто еще не возвращался, чтобы рассказать. Размышления мои были
не долгими, как-то незаметно все поплыло, и я
отрубился.
Когда
пришел в себя второй раз, веки смог разлепить совершенно
беспрепятственно. Более того, я прекрасно чувствовал свое лицо и
даже шею! Перед глазами правда двоилось немного, но это мелочи на
фоне остального. И тут как гром среди ясного неба раздались
слова:
— Вы меня
понимаете? Если понимаете, моргните. - Я моргнул. А потом еще раз
моргнул, на всякий случай. Потому что сами слова были мне
совершенно незнакомы. Но смысл был полностью понятен. Совершенно
дикое ощущение.
— Это
хорошо. Если честно, мы и не надеялись вытянуть вас.
Жизнеутверждающе, однако. Взгляд наконец
сфокусировался, и я смог рассмотреть, что надо мною находится
прозрачный купол, а собственно общающийся со мной человек стоит за
ним. И никаким белым халатом на нем даже и не пахнет, какой-то
серо-синий комбинезон, здорово на форменный
смахивающий.
— Однако
несмотря на все вы живы, – сверившись с чем-то на планшете сообщил
он для меня в принципе очевидную вещь, - И более того, несмотря на
травмы ваш мозг остался восприимчивым к простейшим языковым базам.
Я вас с этим искренне поздравляю. После того, что с вами
случилось, это граничит с настоящим чудом!
Он
наклонился над куполом саркофага, как я мысленно окрестил ту
штуку, в которой лежал. Не знаю даже, наверное подсознание
сработало Египет – саркофаг – мумия… Брр-р, что же я все о грустном
то! У наклонившегося было совершенно обычное лицо, светлые волосы.
Человек как человек, может, только рост выше среднего. Но это
могло мне и показаться, все-таки я лежу и пошевелить ничем кроме
как веками не могу.
А что со
мной случилось? Кто бы знал, как мне хотелось задать этот вопрос.
Но не мог. А прояснять это мой собеседник, если его монолог и мое
моргание можно назвать диалогом, явно не собирался.