— Выпьем за знакомство, — дает мне бокал в руки.
— Я думаю, не стоит пить... Для беременности алкоголь вреден, — пожимаю плечами и проклинаю себя за длинный языке, ведь этот Владимир так пристально на меня смотрит.
— Не терпится приступить к зачатию? — он садится рядом со мной, а я резко отскакиваю от него на другой конец дивана. — Боишься меня?
— Боюсь... — отвечаю автоматом.
— Это хорошо... Женщина должна бояться мужчину.
От его слов становится очень не по себе. Блин! Дурная я башка! Вот влипла. Мало того, что общаюсь с зэком, пусть и привилегированном, так еще и с сексистом-шовинистом.
— Да я шучу, не бойся! — смеется, придвигаясь ко мне.
А мне отступать некуда, если только не перескочить с дивана на кресло.
— Хорошо, я выпью шампанского! — почти выкрикиваю. — За знакомство! — поднимаю бокал вверх.
Он чокается со мной и садиться совсем близко.
— Дай-ка мне тебя рассмотреть...
Владимир Валентинович начал меня осматривать, словно я товар в магазинной лавке.
— Да... ты выглядишь лучше, чем на фото, — он подытожил. — Пей шампанское... мне нужно, чтобы ты расслабилась. Вижу твое напряжение.
Тон у него вроде спокойный, не агрессивный, а от одного бокала, думаю, ничего серьезного не произойдет, поэтому я следую его совету, беря из руки шампанское. Отпиваю глоток. Гадость! В смысле, может оно и вкусное, но я точно не любитель такого. Пузырьки щекочут рот, горло и ноздри. Ужас, как это вообще можно пить? Впрочем, мне вспомнилось, когда папа был жив, он дал мне попробовать капельку темного пива, которое на выходных любил выпить. Помню, как он со смаком его пил, а я была крайне удивлена, как такая горечь может нравиться. Вот и сейчас, спустя много лет, я не понимаю тяги к алкоголю. Горько, не вкусно, еще и на голову влияет!
— Как шампанское? — спрашивает он меня, видимо, наблюдая на моем лице гримасу отвращения.
— Вкусно! — вру, чтобы не расстроить или не разозлить его.
Он встает с дивана и приносит на подносе нарезки сыра, овощей, колбасы. В другой руке у него поднос со сладостями. Мне становится не по себе. А уж в тюрьме ли мы?!
— Угощайся, детка.
Я, никогда не евшая ничего слаще редки, накинулась на эти вкусности. Владимир Валентинович мягко улыбнулся, смягчая свой от природы и тюремной прически грозный вид.
— Расскажи о себе, — заговаривает он вновь, беря в руки какой-то заморский фрукт.