На вопрос «почему» он ответил уклончиво. Это отговорка, что он никому не доверял из своих подчиненных и что дочь своего шефа ему дорога, как собственная. Чушь. Чтобы этому человеку был кто-то дорог? Чушь, что он набрал себе помощников, которым ни на грош не доверял. Гуров ему тоже не доверял. Реутов что-то скрывал, но молчал.
Формально действия Реутова были оправданны со стороны закона. Он имел разрешение на хранение и ношение огнестрельного оружия. Он в тот момент находился при исполнении своих должностных обязанностей по охране жизни и здоровья дочери своего непосредственного начальника. Мерзликин это подтвердил письменно. И стрелять у Реутова основания были, потому что девушка криком звала на помощь, потому что она упала, потому что неизвестный преследователь замахнулся на нее большим предметом, впоследствии оказавшимся обрезком водопроводной трубы, подобранной в парке.
В кабинет вошли Крячко и помощник дежурного. Гуров кивнул на допрашиваемого:
– Можете отпустить гражданина Реутова.
Крячко прошел к соседнему столу и уселся, положив один локоть на стол. Гуров хорошо знал своего напарника. Такую «нетерпеливую» позу Станислав принимает либо когда у него ничего не клеится и он раздражен, либо когда дела идут хорошо и он с головой в работе, но надо сидеть здесь и терять время. Сейчас он явно сидел и терял время.
– Ну что? – спросил Лев, когда Реутова увели в дежурную часть.
– Мерзликина я допросил сам. Лично. Сволочь он еще та, это я тебе заявляю с полной ответственностью. Я так и не добился от него, почему его дочка шляется в темное время суток, когда она от первого нападения еще не отошла. И ведь он сам же телохранителя к ней приставил. Значит, боялся. Так чего проще?
– Не горячись! А если он уверен в Реутове? Если уверен, что тот не даст его дочь в обиду?
– Ну, знаешь… Лев! – Лицо Крячко сделалось чересчур серьезным. – Я не представляю отца, который вот так откровенно мог использовать свою дочь как приманку. Он уверен был в Реутове, потому и послал его. Знал, что тот будет действовать наверняка!
– Ты перегибаешь палку. Я разговаривал с Ольгой, знаю, какой у нее характер. Она кого хочешь переспорит. От нее родители устают, как от…
– Знаю, – махнул Крячко рукой, явно остывая. – Мерзликин так и сказал, что ее не переспоришь. И что это малое из зол – отпустить ее, но приставить надежную охрану. Вопрос!