: вечно не удовлетворен работой подчиненных, кричит на рабочих и младших инженеров, при малейшей возможности штрафует. Не хватает только офицерского стека и…
Вдруг на пульте Хикса раздался отчаянный писк. Линденгуд равнодушно посмотрел на него, а Хикс наклонился к панели, считывая показания.
– У нас проблема со скребком, – произнес Хикс, вытаскивая из ушей наушники и хмурясь. – Он вырубился.
– Что? – К нему подошел Уэрри, бросил взгляд на экран. – Разряд при высоком давлении?
– Нет, информация идет бессмысленная, никогда такого не видел.
– Обнули, – велел менеджер.
Хикс что-то сделал у себя на пульте.
– Ну вот, пожалуйста. Опять вырубился.
– Опять? Уже? Черт! – Уэрри резко повернулся к Линденгуду. – Отключить питание электромагнита и провести тестирование программы!
Тяжело вздохнув, Линденгуд подчинился. Впереди еще семь скважин, и если скребок уже сейчас барахлит, Уэрри хватит удар…
И вдруг Линденгуд замер. Этого не может быть. Просто невозможно.
Не отрывая взгляда от экрана, он потянул менеджера за рукав:
– Джон…
– Что такое?
– Посмотри на датчики.
Менеджер подошел к нему, глядя на показания датчиков.
– Что за черт? Я же велел тебе выключить магнит!
– Я выключил. Питание не подается.
– Что?
– Посмотри сам, – ответил Линденгуд.
Во рту у него пересохло, а в животе появилось какое-то странное ощущение.
Уэрри пристально вглядывался в монитор.
– А что тогда…
И замолчал. Потом медленно выпрямился, побледнев под голубым светом дисплея.
– О господи…
Через двадцать месяцев
Питер Крейн решил, что она похожа на журавля, огромного белого журавля, поднявшегося над водой на забавно тонких ногах. Но пока вертолет подлетал ближе и далекий силуэт более ясно проступал на горизонте, сходство постепенно исчезало. Ноги стали мощнее, превратившись в трубообразные опоры из стали и армированного бетона. Тело оказалось многоэтажной надстройкой, утыканной факельными вышками и турбинами, украшенной, словно фестонами, консолями и решетками. А тонкий, похожий на шею предмет превратился в сложное подъемное устройство, торчащее на несколько сотен футов над платформой.
Летчик махнул в сторону приближавшейся платформы и поднял два пальца. Крейн кивнул, показывая, что понял его.
Стоял ясный день, и Крейн прищурился, чтобы блеск раскинувшегося во все стороны океана не мешал ему. После путешествия он чувствовал себя утомленным и потерянным: сначала перелет на коммерческом рейсе из Майами в Нью-Йорк, потом частный чартерный рейс «Гольфстрим джи-150» до Рейкьявика, а теперь еще и вертолет. Но усталость не притупила его неподдельного интереса.