– Ты чего?
– Не могу больше. Выдохлась. Можно передохнуть?
Жук глянул на часы:
– Мы идем ровно шесть минут. Если вернуться вон к тому повороту, снова увидим машину.
Я пнула один из пакетов:
– Я не могу! Не люблю я ходить пешком!
– Мы же с тобой часами шлялись по Лондону, вдоль канала, по улицам. По много миль проходили, чел. Ты можешь.
– Ну, так то Лондон, цивилизация. Там тротуары, асфальт. А тут? Нога болит. И чертов пакет по колену колотит, а руки – вон, погляди!
Я протянула ему ладони.
– Послушай, – сказал Жук, не заводясь, – нам нужно как можно быстрее уйти подальше от машины и где-нибудь спрятаться. Предлагаю пройти по этой дороге час, посмотреть, куда она ведет.
– Ты что, не слышал? Я НЕ МОГУ!!! – От ярости у меня вырвался вопль, возможно, я даже затопала ногами. Потом схватила один пакет обеими руками и отшвырнула прочь. Он описал в воздухе плавную дугу и приземлился прямо на живую изгородь, метрах в двух над землей.
Жук метнулся ко мне, зажал мне рот рукой.
– Ш-ш-ш! Балда, они же сейчас все сюда сбегутся!
В глазах у него плясали чертики, рот растянулся в улыбке. Он надо мной смеялся.
Смеялся.
Надо мной.
Он.
Я прямо с катушек слетела – замахала ногами и кулаками, заверещала как ненормальная:
– Только попробуй надо мной прикалываться! Только…
Вместо того чтобы отступить или дать мне сдачи, он обхватил меня сразу и руками и ногами, будто бы спеленал, и прижал к себе. Руки у меня оказались притиснуты к бокам, ногами было не пошевельнуть. Он держал меня крепко-крепко, лицом я уткнулась в его вонючую подмышку, и он будто бы выдавил из меня всю ярость. Я чувствовала, как она уходит, как тело мое обмякает. Жук положил подбородок мне на голову, и вот так мы и стояли, просто дыша.
– Успокоилась? – спросил он через некоторое время.
– Нет.
Хотя я успокоилась, по крайней мере, мне полегчало.
Жук выпустил меня и пошел снимать пакет с изгороди.
– Давай по дольке шоколада – и двигаем дальше. Я понесу твои мешки.
Этого я не могла ему позволить – у меня все-таки есть какая-никакая гордость.
– Пошел ты, я сама понесу.
– Ну давай.
В конце концов мы порешили на том, что он понесет неудобный пакет, и с этим двинулись дальше, а сквозь ветви и листья у нас над головой уже начал сочиться мягкий утренний свет, а со стороны шоссе долетел вой сирен.
14
Дорожка уткнулась в калитку, запертую на деревянный засов. Мы поставили пакеты, перевесились через калитку, посмотрели вперед. Дорожка шла через какое-то поле. Дальше начинался уклон, там ничего не было видно, а за ним вздымались все новые поля, насколько хватало глаз. В жизни не видела столь унылой картины: полная пустота.