– Знаю. А только я рада, что ты его не убил. В любом случае…
Я чуть не сказала: «В любом случае он сегодня умрет», но вовремя остановилась. Уж всяко, если Татуированному суждено умереть, он должен умереть: Жук ли пырнет его ножом, размозжат ли ему голову во время драки с полицией, попадет ли он под поезд. Я ведь помню его число, помню, что это сегодня. Нет, до конца я все равно не врубаюсь. Как оно на самом-то деле – числа все-таки моя выдумка или они реальны? Если я сама их придумала, тогда класс: можно не обращать на них внимания, менять их как захочется. Я могу остановить часы, прекратить обратный отсчет жизни Жука. С другой стороны, если они реальны, значит с бабулей его все в порядке – ей еще жить да жить. В голове у меня все перемешалось. Ладно, как бы то ни было, успокоить Жука я могу только одним способом:
– Бабуля твоя в порядке, Жучила.
– Ты так думаешь? А я даже не знаю, жива ли она.
Я повернулась к нему лицом:
– Жук, я знаю, что она в порядке.
– Число, да?
– Да.
– А если не ты одна видишь числа? Если кто-то тоже видит, но совсем другие? Если ее число взяло и поменялось?
– Числа не меняются. – Я помедлила, еще раз проверила число Жука – да, на месте и то же самое. – Они не меняются.
– Выходит, день твоей смерти определяется в день твоего рождения. Ты это хочешь сказать?
Он пытается сбить меня с толку. Я-то хотела его немножко утешить, а он лезет с дурацкими вопросами. На которые у меня нет ответа.
– Ничего я не хочу сказать. – В голосе, помимо воли, звучала злость. – Это ты что-то такое несешь.
– Я хочу услышать это от тебя, потому что, на мой взгляд, это полная чухня.
– Что именно?
– То, что все определено заранее. Получается, что бы я ни делал, это не имеет значения, конец все равно один.
– Может, так и есть. Хрен его разберет.
Я хотела замять разговор, но ничего не вышло.
– Так все известно заранее? Будет так, как будет?
– Не знаю.
– Бомба должна была взорваться. Этот подонок должен был избить бабулю. Но как же так, Джем? Это же несправедливо. – Он почти кричал. Снял руку с моего плеча и принялся ею размахивать. В тесном закутке он, казалось, стал еще больше.
– Конечно несправедливо.
– Все это какая-то чушь. – Его слюна попала мне на лицо. Эк он разошелся.
– Так я то же самое и говорю.
– Что?
– Вся наша жизнь – полная чушь. Полная бессмыслица. Родился, пожил, умер.