Шрёдингер отказался входить в положение союзников и спасать их от потери лица за предлагаемую мелочь, но проблемы в экономике Поднебесной не позволяли увеличить сумму до желаемой.
– Господин академик, – убеждал голос из коммуникатора. – Пять миллиардов рублей кажутся нам слишкой высокой ценой за одного человека. За меньшие деньги мы можем повесить половину населения Пекина или Шанхая.
– Мне это не требуется, – Шрёдингер отмахнулся, будто собеседник мог видеть его жесты. – Но если вы считаете господина Сяопина Нечипайло недостойным столь крупной суммы, то я готов отдать его безвозмездно.
Мама-кошка, меня аж подбросило к потолку от возмущения! Люди, нельзя быть до такой степени филантропами! Благотворительность развращает благотворяемого! Хочешь помочь человеку? Дай ему возможность заработать пять миллиардов, но не оскорбляй халявой! Одумайся, Фёдорыч…
Вероятно, ведущий переговоры китаец тоже обалдел от щедрости академика, потому что ответил только через минуту:
– Мы не можем принять безвозмездно, это нанесёт ущерб репутации Поднебесной и может бросить тень на самого Императора.
Мама-кошка, я начинаю любить китайцев!
– А за рубль возьмёте?
– Э-э-э…
– А остальные четыре с половиной миллиарда будем считать компенсацией моему испуганному коту. Император любит котов?
Фёдорыч, нагнись, я поцелую твою гениальную лысину! Ты самый лучший академик всех времён и народов. Отец народов!
– Мы согласны, господин Шрёдингер, – послышалось из коммуникатора. – Перевод будет осуществлён в ближайший час.
– Сяопина сами заберёте?
– Вам не составит труда завезти его в посольство?
– Всенепременно, как только закончат с допросами.
– Мы не торопим, господин Шрёдингер.
Иван Фёдорович попрощался и отключился, забыв стрясти с китайцев денег на флаер-такси до посольства. Огляделся по сторонам:
– Вася, ты не видел мои тапки?
Ой, неудобно-то как получилось… А босиком, между прочим, полезнее!