Перехватываю на себе внимательный взгляд Ивана и первой опускаю глаза. Не могу выдержать тысячи вопросов, что таятся в нем. У меня нет ответов, которые ему нужны. Я не смогла их найти, а может, просто устала искать и сдалась.
Какая теперь уже разница? Зачем ворошить прошлое? Мы оба далеко ушли по своей дороге, зачем возвращаться? Я не хочу, не готова что-то менять. Хотя не менять уже невозможно. Общий ребенок навсегда привязал нас друг к другу.
— Я наелась, — громко сообщает Нюся, переключая внимание на себя. — Спасибо.
— На здоровье, — отвечает ей Галина Федоровна и забирает со стола тарелку.
Нюся слезает со стула и идет ко мне.
— Мамочка, ты все? Пойдем иглать.
Льнет ко мне, словно ласковый котенок. Соскучилась моя малышка. Глажу ее по волосам, вдыхаю родной запах и прикрываю глаза. Я тоже ужасно соскучилась. Быть вдали от своего ребенка — невыносимая пытка.
— Сейчас я посуду помою, — улыбаюсь ей. — И пойдем.
— Да что вы, — отмахивается Галина Федоровна. — Я сама все вымою.
— Неудобно как-то…
— Вот еще, идите-идите. Не мешайтесь мне тут.
— Спасибо, — поднимаюсь со стула вместе с Иваном. Он оказывается слишком близко, меня обдает жаркой волной, и дыхание перехватывает. Неловко как-то и страшно. Не могу заставить себя поднять на него глаза, лишь смущенно закусываю губу и жду, пока он отойдет.
— Во что ты хочешь поиграть? — спрашивает Иван.
— В хлюшку-обжолу! — радостно прыгает Нюся.
— Ну показывай маме и объясняй правила.
Благодарна ему за небольшую передышку и возможность побыть с дочкой наедине хотя бы несколько минут. Смотрю на то, какая она счастливая и довольная, и сердце восторженно радуется. Увлеченно рассказывает, как они с папой играют. Делится своими достижениями и переживаниями. Даже не верится, что всего за несколько дней Нюся с Иваном смогли так сблизиться.
Рассматриваю пластиковую свинью и не могу сдержать улыбку. Такую дурацкую игрушку мог купить только Иван. Маленькие гамбургеры запихиваются в рот животному, со временем живот раздувается, пока не лопается.
Успеваем сыграть один раз, пока к нам не присоединяется Иван.
— Ну что, разобралась?
— Где ты взял это чудовище? — смеюсь я.
— Очень даже милая свинка, — улыбается он в ответ.
Нюся проигрывает и недовольно топает ножкой, начиная возмущаться. Иван подхватывает ее на руки и начинает щекотать, чтобы предотвратить истерику. Дочка кричит сквозь смех и зовет на помощь. Поддаюсь порыву и приближаюсь к ним. Недолго думая, Иван меня тоже круто втягивает в этот замес. Чувствую его ловкие пальцы в самых неожиданных местах и извиваюсь, пытаясь увернуться. Но он беспощаден. Мучает нас обеих, пока мы не начинаем молить о пощаде.