Мужчина выглядел безмятежным, его грудь равномерно вздымалась.
Сон был глубок. Ресницы слегка дрожали.
Мертвячка склонилась над ним. Ее рука мягко скользнула по
одеялу. Мне показалось, что еще мгновение, и ее пальцы сомкнуться у
спящего на горле. Но она почти ласково поправила одеяло, потом
легко и бесшумно подошла к окну, открыла створку и вылезла
наружу.
Как огромный паук, цепляясь за камни, она поползла по стене в
сторону, затем вверх. Ее конечной целью было маленькое окошко, в
которое обычному человеку было бы невозможно протиснуться, но жутко
хрустнули суставы, и существо проникло внутрь.
Она спрыгнула на пол, потянулась, разминая тело, возвращая плечо
на место.
Это была лаборатория. В центре стоял блестящий металлический
стол, над которым нестерпимо ярко горел магический светильник. По
всей стене тянулись стеллажи с колбами, склянками, заспиртованными
тварями.
Были тут две темные ниши, закрытые решетками. За одной решеткой
произошло како-то шевеление.
— Ну? — раздался тихий голос, — Он мертв?
— Спит сном младенца.
— Почему он жив? Не получилось попасть в его комнату?
— Нет. Проникнуть в спальню оказалось легко. Они все тут на
удивление беспечны.
— Тогда что случилось?
— Момент неподходящий, — метрвячка прошлась вдоль полок, сняла
склянку с отвратительным содержимым, кажется в ней было сердце, —
Но не переживай все это ненадолго. Скоро. Они все заплатят за то,
что сделали с тобой и остальными.
— Когда? Я не понимаю, почему…не сейчас?
Голос говорившей показался мне смутно знакомым. Я не видела ту,
что сидела в клетке и вела беседу с мертвячкой.
— Смерть — это слишком просто. Нет. Мне этого мало.
— А меня вполне устроит, если они просто сдохнут.
— Их место займут другие. Нет, нам нужно кое-что другое, —
мертвячка усмехнулась, — Ты слышишь зов?
— Чей? Я слышу голоса, тех, кого тут замучили, они не умолкают к
меня в голове.
— А я слышу ее зов. Она говорит со мной. Велит подождать. Еще не
время. Но даю слово, скоро их магия обернется против них. Их
поглотят кошмар, ими же созданные, — мертвячка запустила руку в
сосуд и достала сердце, принюхалась и с отвращением
поморщилась.
— Что ж… придется поголодать. Но оно того стоит. Потом начнется
пир.
Она отвернулась от клетки, так что только я могла видеть ее
лицо. Оно приобрело совершенно не человеческое выражение, как будто
на мгновение спала маска.