– Ты же в Москве в это время был.
– Они к нам надолго?
– Не знаю, спрашивать как-то неудобно. Спят ещё, так что ты потише выступай.
– А что я такого сказал? Только то, что родственники меня уже достали, так они же нам ещё и не родственники, вообще непонятно что.
В этот момент заплакал телефон. Трубка лежала на кухне, и подошла жена. Судя по её удивлённым репликам, случилось нечто невероятное.
– Неужели апокалипсис? – вошёл я уже в тапочках.
– Хуже. Бред какой-то! Звонили из полиции, сказали, что сын наш пнул полицейского при исполнении, и нужно немедленно ехать за ним в участок.
– Растёт сынок.
– Растёт как сорняк. Это всё твоё воспитание. Точнее, его отсутствие.
– Где он нашёл полицейского в такую рань? И главное – за что? В десять лет я не был таким кровожадным. Наверное, очередная дурацкая игра с желаниями. Кто пнёт полицейского или кто ущипнёт учительницу.
– Нет, он перебегал дорогу в неположенном месте. Тот остановил его и начал читать мораль, а наш попытался улизнуть.
– Значит, ничего личного. Съездишь, они женщин больше любят.
– Чужих женщин всегда любят больше.
Жена довольно быстро оделась, я с ней потанцевал немного в коридоре, прощаясь, и добавил нежно:
– Мусор выкинь заодно.
Она любила прощаться губами. Не поцелуешь человека перед выходом, потом он целый день будет искать настроение. Так и стояла с мусорным пакетом в одной руке, с сумочкой в другой, а я её целовал. Жуткое зрелище. И тут ещё зашевелились гости. Дверь их комнаты смотрела в упор на входную. Она тихо отворилась, и из неё вывалился мужчина, поморщился как-то снисходительно, а может, он так улыбался с утра. Зачем улыбаться, если не умеешь. За ним женщина вздохнула чем-то несвежим: «Здрасьте». Мы в обнимку с мусором молча наблюдали, как два халата прошелестели в ванную.
– Что-то они совсем на детей не похожи, – сказал я на ухо жене.
– Так тёте Саре уже семьдесят, это же её дети.
– Чужие дети не только быстро растут, но и быстро стареют, – снова подумал я о чебуреках.
– Ну, пока, не шали там, в участке, – подбодрил я Фортуну, чтобы она не была так грустна. Нет ничего ужасней грустной фортуны.
Пошёл на кухню, где обнаружил на столе распахнутой кулинарную книгу, в которую я хотел что-то записать, но так и не успел.