– Это было грубо! – крикнул я и через секунду понял, что кричу в пустоту. Кроме нас с сестрой, в уже знакомом зале никого не было.
Рот кошачьего Святогора был закрыт, так что осмотреться вокруг помогала лишь просветленная оптика моих очков. На голове Томы тоже присутствовала ее странная диадема, так что я не стал доставать купленный в лавке факел.
– Что это было? – наконец-то пришла в себя Тома.
– Кто бы мне рассказал…
– Тебе не кажется, что твоя новая подружка слегка неадекватна?
– Какое там «кажется»… Я в этом уверен.
– Как говорила Алиса – все страньше и страньше, – вздохнула Тома. – Кстати, мне здесь не нравится; неудивительно, что это дом чокнутой миуры.
– Это ты зря, – пожал я плечами. – Парде здесь тоже не нравится, но важнее то, что меньше всего она хотела идти туда, куда лежит наш с тобой путь, сестричка.
Тома явно хотела что-то сказать, но промолчала, опасливо покосившись на темный провал в углу зала. Ее можно было понять: мне самому не хотелось туда идти, но поговорка «назвался груздем – полезай в кузов» здесь работала во всю силу.
Долгая подготовка – благодатная почва для сомнений. Помня это, я не стал долго задерживаться со стартом и, активировав «скрыт», первым двинулся в провал. В арсенале ведьмы для тайного продвижения имелся «отвод глаз», но его нужно было применять на каждого встречного моба. По силе ее навык был мощнее моего, но его недостатком были сбои в случае затаившегося врага, который попросту мог заметить ведьму первым. Именно во избежание подобного прокола я двигался первым. Сейчас мы были связаны в пати, и все, что мне удается обнаружить благодаря профессиональной внимательности, передастся Томе.
Очки немного рассеяли мрак наклонного прохода, но недостаточно для комфортного самочувствия. Похожие ощущения я испытывал во время игры в очень старую компьютерную игрушку. Примитивность графики компенсировали хорошо обработанные звуки и одна интересная фишка – в темных коридорах можно было использовать либо фонарь, либо оружие. Если играть по ночам, подобный подход порождал постоянный конфликт двух видов страха. Сейчас та старая игра кажется не страшнее тетриса, и под обителью проклятой помощницы все было намного реальнее, но детские страхи всегда ярче. Вот они и вернулись.
Хуже всего, что вернулись не только эти ощущения – о детских страшилках я вспоминал и наверху. В подземелье эти воспоминания приняли визуальное воплощение. «Милые» кошачьи мотивы первого уровня подземелья преобразились в сцены насилия и пыток. Разные формы существ от скрещивания котов и людей истязали и убивали разумных из всех представленных в Сэкаи рас.