– Мари! – я растерянно смотрела на край поля, где минуту назад меня звала Сара. Там никого не было. Грудь болела после моего сумасшедшего бега, я с трудом перевела дыхание, чувствуя, как подкашиваются от усталости ноги. Я так и стояла, пока со мной не поравнялся Джон. Он легко поднял меня на руки и понес через толпу, провожающую нас молчаливыми взглядами. Но в последний момент я все же разобрала, что сказала мне Сара. «Отпусти меня…» – шептала она. В коляске я забилась в самый угол. До дома мы доехали молча, только чуть слышно скулил Крамб, прижимаясь мокрым носом к моим израненным ногам.
Дома я сразу поднялась в спальню, страшась расспросов Джона. Что я скажу ему? Что настолько обезумела, что мне везде мерещится Сара? Я ни разу не солгала ему с момента нашего знакомства! Не хочу лгать теперь! Он долго сидел в гостиной, я слышала, как открывается дверца буфета и Ё звенит стекло, он наливал бренди. Наконец Джон поднялся наверх. Он сел на край кровати, взял мою ледяную руку и поцеловал.
– Мари, скажи мне, что происходит?
Я собралась с духом.
– Мне показалось… там, на ярмарке, что я видела Сару… – и поспешно добавила, глядя, как изменился в лице Джон, – то есть, мне показалось, что это кто-то, похожий на нее…
Ну вот, теперь начнутся расспросы и снова эти озабоченные взгляды и беспокойство о моем состоянии… Но Джон ничего не успел сказать. В холле тонко залился лаем Крамб, и в тяжелую дверь кто-то постучал.
Джон спустился и минуту переговаривался с пришедшим. Я услышала только обрывки фраз «Срочно доктор!» и «У нее лихорадка». Торопливо, почти не глядя в мое белое испуганное лицо, Джон собрал свой саквояж и ушел в деревню.
Я прождала его до глубокой ночи. Он вернулся хмурый и осунувшийся. Я кое-как разогрела ему ужин.
– Плохо дело, – ответил он на мой молчаливый вопрос. – Лихорадка начинается внезапно и если промедлить с лечением, человек просто сгорает… Сегодня я был в пяти домах, и везде больные почти при смерти… меня зовут слишком поздно! Завтра я навещу других сам. Боюсь, моим пациентам нужен не я, а священник.
Но наутро за ним прислали экипаж из Кранберри. Я осталась завтракать в одиночестве, молясь, чтобы это был какой-нибудь перелом, только не лихорадка!
Я задремала в гостиной. Должно быть, в Кранберри тоже случилась беда, потому что Джон не появился и к обеду. Я тихонько встала и хотела уже зайти в столовую, когда услышала голоса служанок. Они убирали со стола нетронутые приборы.