– Валек! – я потормошил его за плечо. – Валек, не увлекайся. Ничего этого не будет. Ура-романтизм хорош только в мечтах, на деле с ним можно наломать таких дров!.. Контакта, в том смысле, что ты понимаешь, не будет.
– Ты что? Ты… серьезно?! – Он даже привстал.
– Серьезней некуда. Они, Валек, уже без малого столетие как ходят по Земле. Наблюдают, анализируют…
– Чего они ждут? – перебил меня Валентин.
В возбуждении он сорвался с места и снова принялся мерить комнату из угла в угол. Размахивая руками, он не спрашивал, он требовал ответа:
– Как это понимать? Почему они не придут к нам прямо и открыто? Не скажут, что они здесь, среди нас?! Почему они не сделали это сразу? Или они боятся нас? Или мы их интересуем только как объект для наблюдений? Или… Да что же ты молчишь? Скажи, почему?
Он остановился передо мной, не в силах сдерживать негодование и обиду:
– Ну, скажи, объясни, в чем дело?
– Валентин! – как можно тверже сказал я и посмотрел ему прямо в глаза. Он, послушный моей воле, вдруг обмяк, сник, добрался, волоча ноги, до стула и сел, закрыв глаза. Потом поднял руки, словно загораживаясь от меня. Мысленно я снял с него напряжение. Он пришел в себя, опустил руки и криво улыбнулся, глядя куда-то в сторону полуоткрытыми глазами.
– Черт, ну и денек!.. А с гипнозом у тебя здорово получается. Прямо мозги прочистил. – Он испытующе посмотрел на меня. – Это они тебя научили?
Ну что ж, пора, наверно, и показать кое-что.
Я сосредоточился.
«ЕСЛИ НЕ ВОЗРАЖАЕШЬ, Я ПОКАЖУ ТЕБЕ ЧТО-НИБУДЬ».
Глаза его, устремленные на меня, вдруг потухли, он как бы обратил их внутрь себя, где раздавался этот странный, лишенный интонации и тембра голос. Я помню, какое впечатление эта штука произвела на меня в первый раз.
– Что это? – прошептал он.
«ТЕЛЕПАТИЯ, ВАЛЕК».
– Правда?
«КАК СЛЫШИШЬ. ВПРОЧЕМ, НЕВЕРНО, ТЫ НЕ СЛЫШИШЬ, ТЫ ВОСПРИНИМАЕШЬ МОЮ ТЕЛЕПАТЕМУ».
– А что еще? Что еще ты можешь?
Изволь, я покажу тебе и нечто другое. Телепатия – детские игрушки, забавный пустячок, вызывающий у тебя жгучий интерес своей скандальной популярностью. А что ты скажешь сейчас?
Я огляделся, подошел к торшеру, выдернул вилку из розетки и, щелкнув выключателем, взялся двумя руками за ее контактные стерженьки…
Надо было видеть его лицо в тот момент, когда торшерная лампочка вдруг загорелась. Сначала вполнакала, потом все ярче и ярче, пока, наконец, не вспыхнула ярким, пронзительным светом и не перегорела, рассыпав спиральку искрами.