Это я, сразивший чудовищ! - страница 13

Шрифт
Интервал



Фотографиилиц военнопленных.


Голос за кадром:

– Матерь Божия! Заступись за нас! Ты видела, как рождались мы. Как матери наши качали нас на руках своих, пели песни, кормили молоком своим. Зачем они растили нас? Чтобы мы убивали друг друга?


А. Калашников молча сидит за столом.

Молох войны

Квартира Калашникова.


Голос за кадром:

– Нюрнбергскому трибуналу в декабре сорок пятого года был предъявлен протокол допроса, в котором говорится, что для военнопленных в Уманской яме готовили пищу в железных бочках. Было это?

А. Калашников:

– При мне единственный раз или два раза спустили кухни, вот эти солдатские кухни. Небольшие. Один или два раза. Один раз я попал. Не знаю как, но пробился к ним, чтобы получить этот черпак.

Голос за кадром:

– А во что?

А. Калашников:

– В котелок.

Голос за кадром:

– А там, наверное, и шапки подставляли?

А. Калашников:

– Кто чего.

Голос за кадром:

– А он просто черпал…

А. Калашников:

– А он просто черпал и – подходи. Если уж ты прорвался туда, значит у тебя что-то есть. А ему-то наплевать. Раз ты подставляешь, он наливает. И не глядит, кому, что налил, куда.

Голос за кадром:

– То есть там была толкучка такая, что…

А. Калашников:

– Виктор Сергеевич, представляете, десятки тысяч народу! Голодных!

Голос за кадром:

– А там, в карьере, не менялись: у кого махорка, меняюсь на что-то?

А. Калашников:

– Менялись, что вы. Махали. Давай, махнем? То-то на то-то, значит, не глядя.

Голос за кадром:

– А что меняли? Махорку на хлеб…

А. Калашников:

– Все меняли. И на хлеб, и на часы меняли. Какую-нибудь железку покажет: «Давай, махнемся. У меня часы». Махнулись. А он обманул.

Голос за кадром:

– Драки были по этому поводу?

А. Калашников:

– Не знаю, не помню.


Рукопись книги воспоминаний Александра Калашникова.


Голос за кадром:

– Из воспоминаний Александра Калашникова: «В один из дней немцы придумали еще одну шутку. На краю ямы появилась большая группа офицеров с фотоаппаратами. В яму опустили двух полуживых кляч».

А. Калашников:

– Ну, спустили, подвели к отвесной стене там, где собрались офицеры с фотоаппаратами.

Голос за кадром:

– И ушли сами?

А. Калашников:

– Нет, они чиркали.

Голос за кадром:

– И реакция сначала у наших – никто, ничего не понял?

А. Калашников:

– Ну, вначале, что за лошади живые, клячи еле живые, кости торчат и все такое… Сначала растерялись: для чего это? А потом они нам жестом показывают и говорили словами, что на обед.