Я лежал на диване и читал детскую книжку. «Тень и лунные затмения». Корабли Колумба остановились где-то на Ямайке. Злые индейцы не хотели делиться едой с голодным путешественником и его матросами. И тогда Колумб, узнав из астрономического альманаха о том, что через пару дней будет лунное затмение, придумал такую штуку. Он сказал индейцам, что отнимет у них луну. Навсегда.
А потом я пустыми глазами смотрел ток-шоу об ожирении. Трехтонная женщина рассказывала о себе. «Понимаете, у меня семь дипломов».
– Когда же ты жрала? – задумался я на пару секунд.
В этот момент из комнаты вышла Берта. Как пишут в дурацких журналах, из одежды на ней были только розовые трусики. Идиотская фраза, конечно, но что-то в ней есть. Нельзя же сказать, что девушка голая, когда она в трусиках? «Полураздетая» – тоже не то. К тому же у Берты действительно были розовые трусики. Розовые трусики, большое сердце и маленькие груди.
– Хе…
– Хетаг.
– Хетаг, извини, а где тут ванная?
Через семнадцать минут она вышла из ванной. Уже в джинсовой рубашке Луиса.
– Нашла её в ванной, – сказала она.
И еще она сказала, что не хочет спать с Луисом. Он ужасно храпит и не дает одеяло.
– Спи на этом диване.
– Ну, не знаю. Слушай, а что такое «немка»?
– Ну это «German girl». Или «German woman». Без разницы.
– Странное слово.
– Будешь водку со льдом?
– Пить водку с берлинскими девушками – беспроигрышный вариант?
Мы пили водку с черешней и смотрели «Somewhere» Софии Копполы.
– Слушай, Берта, а ты хотела бы изменить свою жизнь? Ну как изменить – понять, что полжизни занималась фигней, и в ту же секунду измениться?
– Измениться и изменить жизнь – как бы разные вещи.
– Ладно, тогда такой вопросик. Чего бы ты хотела больше – измениться или изменить свою жизнь?
– Подожди-ка, а я разве сказала, что хочу и то, и другое? Если честно, даже не думала что-то менять в своей жизни. И уж тем более – изменяться. Я нравлюсь себе. И жизнь моя мне очень даже нравится.
– Что же тебе конкретно нравится в твоей жизни?
– О господи. Не знаю. Ливень нравится. И то, как пахнет после него, тоже нравится. И даже ты мне нравишься. Вот такой, как сейчас, – пьяный в три ночи.
– То есть ты довольна?
– Наверное, довольна. Мне не о чем грустить. У меня было фантастическое детство в том маленьком курортном городке на берегу моря. И мама с папой не мешали. Я влюблялась (это уже было немного позже). Я бросала, и меня бросали. Но даже это я не хотела бы менять. Потому как, когда тебе плохо, в этом есть что-то хорошее.