Или мир за это время стал другим и по-иному воззрился на меня?
Немного поразмыслив, я решила, что это вообще не вопрос. – Конечно же, мир стал другим и становится им ежеминутно, потому что находится в постоянном движении и развитии.
И я, часть его, также нахожусь в движении и развитии. А сейчас я просто ощутила это.
Без высоких слов мое ощущение не описать, а я не люблю патетики. Хотя сегодня почему-то из меня так и прут красивости.
Поэтому я просто тихо шла на работу, наслаждаясь жизнью.
И это не помешало мне купить свежих фруктов и орехов на обед. Отныне никаких пирожков, бутербродов и столовских харчей.
Включив компьютер, я окунулась в работу как исстрадавшийся от жары путник в прохладное озеро. Или как трудоголик, в котором открылось второе дыхание.
Чтобы заполнить паузу пока загружается компьютер, я взяла ручку и стала рисовать.
На листе бумаги появилось характерное лицо человека в котелке и с усами. Вроде Эркюля Пуаро.
Рядом с ним поместился профиль молодой женщины в драной шляпке винтажного вида. Дорисовав хорошенькие сердитые глазки, я опознала Элизу Дулиттл.
Внизу листа разместилась еще старушка в капоте и шали. Дряблые круглые щечки и пустые глаза. Это ещё кто? А вот кто, сообразила я, – маменька Мишеньки Бальзаминова.
Вообще-то с рисованием я покончила ещё в отрочестве, когда мои жизненные интересы вдруг радикально изменились. Теперь же моё уменье вновь заявило о себе.
Правда, на бумагу стали проситься не виды родного города, которые я когда-то любила рисовать на пленэре, а человеческие лица, точнее характеры.
С чего бы это? Кроме того, нарисованные лица вызывали у меня явные ассоциации.
Эркюль Пуаро, естественно, связывался с увлекательностью расследования преступления. Элиза Дулиттл – с чудом окультуривания человека.
А пожилая дама в капоте и шали – с объективной вредностью растительной жизни и тотального неверия в будущее.
Убирая с рабочего стола свои художества, я задумалась о характерах. И мои мысли перетекли от литературных персонажей на сослуживцев.
Редактируя проект мирового соглашения по судебному спору, я продолжила размышления о своих коллегах – друзьях и врагах.
Это ведь только кажется, что человек огражден стенами своего кабинета от врагов и завистников внутри организации. Просто его враги используют в борьбе с ним другие, «застенные», методы.