Подходит Одуванчик (высокий худощавый старик с пышной кучерявой совершенной белой шевелюрой): Анатолий Сергеевич, будьте добры, пожалуйста, ключи. Хочу прополоть сегодня эту клумбу с георгинами, если время позволит.
Андрей: Здесь время не проблема.
Одуванчик недовольно взглянул на Андрея, ничего не сказав.
Бачков: Держите, Евгений Павлович. Смотрите, не перетрудитесь на солнце: сегодня, похоже, будет жарко…
Андрей: Откуда у вас этот божий одуванчик?
Бачков, присаживаясь: Сёстры его сдали. У него две сестры в Москве, он жил у них…
Андрей: Он что, одинокий?
Бачков: Да.
Андрей: И что ж?
Бачков: Да ничего ж, обычная история: то ли он им надоел, то ли их детям жилплощадь понадобилась…
Андрей: Но он, вроде, вполне нормальный старик…
Бачков: Ну, это ты у покойного Мирошкина спроси.
Андрей: Какого Мирошкина? Уж не профессора ль Мирошкина ты имеешь в виду?
Бачков: Да, бывшего нашего главврача. А ты что, его знаешь?
Андрей: Как не знать! Он был моим судэкспертом, влепил мне шизу и признал невменяемым, короче, подмахнул всё, что гебня на меня навешала.
Бачков: Ну, не сделай этого он, это сделал бы кто-то другой. В любом случае, ты бы этого не избежал.
Андрей: Может быть. Скажу только, что до Мирошкина меня возили в Сербский, показывали их академику. Так вот тот давать заключение отказался…
Стало быть, ты говоришь, он сдох?
Бачков: Помер, 4 года назад.
Андрей: И за что ж он упёк сюда Одуванчика?
Бачков: Не знаю. Может за взятку, а может по блату. Во всяком случае, сидел он при нем, как в санатории, и даже имел к Мирошкину свободный доступ. К нему, правда, и нынешний главврач нормально относится.
Старичок он безобидный, хлопот с ним никаких, цветы любит. Весь наш садик – это его работа: и те шикарные клумбы под окнами, и эта сирень.
Кстати, я как-то полюбопытствовал заглянуть в его дело, ну, что человек кончал, где работал… Так вот, в начале двадцатых он закончил Московский Университет, после чего ни одного года трудового стажа, даже нет упоминания о трудовой книжке.
Андрей: Так он у нас ветеран-тунеядец? Ай да Одуванчик! А что ж его за тунеядство не привлекли? Мне, когда власти дали указание сажать, первым дело стали лепить тунеядство.
Бачков: Не знаю, судимостей, у него, кстати, тоже нет. Как жил? – не понятно. В прочем, это уже не моё дело.
Андрей