Садово-парковый пейзаж - страница 12

Шрифт
Интервал
Помню, давно это было – я ждал на вокзале.
Ты не спешила, ждала, что отправится поезд,
пряталась за расписаньем, пока не сказали:
«Поезд „Москва-Ленинград“ отправляется в восемь».
Можно букет теперь выкинуть в урну у двери —
так на прощание, видимо, ты не решилась —
взять на себя, одним разом, все в мире потери,
чтобы потом, в окончании, с ним не случилось!
Видимо, всё-таки лучше печать и разлука
в недоумении, в недосказании – просто,
как продолжение, как вековечная мука
с переживанием – да! – но уже без вопросов.
Октябрь 11 2012 г.

«Я помню, на пристани было одно заведенье…»

Я помню, на пристани было одно заведенье,
где баба Шура «на глаз» наливала нам пиво
из какой-то кастрюли. На пристани в полном забвении
пассажиры с кораблика, что по обычаю – мимо
норовит проскочить – все места уже проданы ранее —
наша местность, увы, и на карте означена крестиком —
лишена, как какие-то выселки, даже названия…
Только пиво в кастрюле и булочки с маковым крестиком —
баба Шура готовила. Яйца варила немытые
с пожелтевшей соломою – местные куры стараются
позабавить пивцов, где скатёркой столы не накрытые
лучше всяких кофеен с бюджетом копеечным справятся…
Но теперь бабы Шуры уж нет, как и нет заведения —
говорят, что сожгли… И теперь там харчевня «У пристани».
И кастрюли уж нет. И теперь только пиво трофейное
заливает бокалы, порой, до конца не отмытые.
Октябрь 11 2012 г.

«Как будто бы и не было зимы…»

Как будто бы и не было зимы…
За несколько недель ни крошки снега
не выпало, ни прочей ерунды,
положенной зиме. После обеда
покапал дождь, как будто до конца
решил испортить общую картину,
тем самым смыв трагедию с лица
незимних улиц и наполовину
исправить положение вещей….
Я наблюдал коллизии погоды,
как будто бы в театре – без затей,
стараясь не вникать в сюжет природы.
Октябрь 12 2012 г.

«Ты закрыла ладошкой глаза – слишком яркое солнце…»

Т. З.

Ты закрыла ладошкой глаза – слишком яркое солнце.
И теперь различимы лишь пятна цветные на чёрном —
это будто бы ночью глядишь в небольшое оконце,
различая лишь свет фонаря в окружении мёртвом.
Ночью глаз привыкает с трудом различать силуэты,
а тем более тени, что прячутся где-то в деревьях…
Ты молчишь, как всегда, прикурив от плиты сигарету.
Чтобы дым не сочился, закрыла стеклянные двери.
Ты от солнца закрыла лицо, как бы отгородилась
от ненужного света, от вспышек назойливой лампы
Следующая страница