Если мне доведётся испить эту чашу до дна… —
дописать бы строку и сказать предпоследнее слово,
не лишившись рассудка, или, как в просторечьи – ума,
направляясь туда, где для встречи давно всё готово…
Может быть, в тех краях, повезёт, и я встречу того,
кто мне так нашептал, кто отвесил мне полною мерой
на короткую жизнь, чтобы было, как в старом кино,
где прибытие поезда тонет в натянутых нервах,
ожидающих чуда, как в вымысле белых страниц,
что до первого росчерка ручки живут ожиданьем,
или даже предчувствием, что среди множества лиц
вдруг найдётся одно и прервётся бумаги молчанье.
Может быть, когда кончится осень, и выпадет снег,
я успею ещё расписаться на белых снежинках
чёрной веткой, упавшей под ноги… Как короток век! —
и особенно осенью в жёлто-зелёных картинках.