Время было сложное и прекрасное – мускулистые герои фильмов словно сошли с киноэкранов, облаченные в строгие спортивные костюмы, со свинчатками и ножами в карманах, с низкими покатыми лбами, короткими стрижками и железными мускулами – античные боги с рельефной грудью молча курили около кинотеатра, держали ларьки и автосервисы, их боялись и уважали, как боятся и уважают богов, бродящих между людей в дикие рабовладельческие времена: людей продавали за засаленные бумажки с меняющимся количеством нулей и только зеленая валюта оставалась неизменной и самоценной.
Бык был одним из античных богов, но она не знала об этом. Он держал автомойку и лавочку с автозапчастями, именуемую «фирмой», а маленькие цыганята, трущие грязными тряпками машины в пробках на улице, тоже отдавали процент своего дохода мрачному быку и его прислужникам – тоже античным богам, но более мелкого ранга: они, вероятно, отвечали за торговлю и войну между такими же богами, как бык – эти Гермес и Арес при быке были и его неизменными спутниками, хранителями и подельниками.
Бык заметил ее утром воскресенья, присвистнул и сказал что-то неразборчиво – античные боги всегда говорят неразборчиво, только избранным дано проникнуть в самую суть их слов, – но это касалось, видимо, ее джинсовой мини-юбки. Бык распахнул дверцу колесницы – новой «девятки» вишневого цвета – и она расценила этот поступок как приглашение.
Отказываться было глупо: античные боги никогда ничего не делали просто так, а отказаться означало навлечь на себя гнев богов. В гневе боги были страшны и метали громы и молнии из самопальных и купленных по случаю на черемушкинском рынке «стволов». Он одернула юбку и села на переднее сиденье. Гермес с Аресом мгновенно скакнули назад, а бык устроился за рулем.
Она не помнила, как выехали за город, бык молчал, орала кассета в автомагнитоле, а Гермес с Аресом перешептывались и хихикали на заднем сидении. Она любовалась каменным профилем быка, он вел машину резко, но уверенно, чуть наклонившись вперед и вцепившись обеими руками в руль. Лицо его не выражало никаких эмоций – это поначалу пугало, но потом даже нравилось, и он к концу поездки уже почти любила его – любила даже тогда, когда он резко свернул на проселок, еще резче остановился, кивнул Гермесу с Аресом – и те мгновенно вылетели из машины, встав на стреме, а он повернулся к ней – и случилось то, что должно было случиться, ведь античным богам простые смертные не могут возразить.